СМЕНА ВЛАСТИ НЕ СПАСАЕТ ОТ КОРРУПЦИИ СТРАНЫ НА ПОСТ-СОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ

3 декабря этого года меня пригласили в Институт экономики-управления и права на уже IV ежегодную всероссийскую научно-практическую конференцию «Диалектика противодействия коррупции». Посмотрел список участников, темы докладов от ученых юристов, историков, психологов, педагогов, кандидатов и докторов наук, руководителей министерств образования, юстиции, МВД, прокуратуры и администрации президента РТ и вновь задал себе вопрос: «Может, ученые и практики что-то уже изобрели для лечения этой «фирменной» российской проблемы»?

Задача минимизации коррупционных проявлений в обществе ставится самыми высшими должностными лицами государства в повестку дня уже не первый раз и не первый год. Создаются многочисленные институты, совершенствуются механизмы государственного управления, принимаются многочисленные нормативные акты, но, как говорится, коренного перелома в деле борьбы с коррупцией не происходит. Более того, исследования говорят, что ее масштабы и формы, наоборот, продолжают развиваются и угрожать существованию уже самой российской государственности.

 

Что-то у меня лично вызывает сомнения, что реализация таких популярных мер, как ужесточение наказания вплоть до смертной казни приведет к минимизации коррупции в России. Пример Китая с показательными расстрелами не решил эту проблему.

Такие политические «рецепты», как сменяемость власти, политическая конкуренция, свобода выборов и т.д. на примере Украины тоже свидетельствуют, что это вряд ли остановит коррупцию в пост-советских странах. Новые жулики придут на смену старым и все повторится.

Я тут уже не говорю о таких популярных сейчас в России методах, как антикоррупционная экспертиза принимаемых нормативных актов, создание различных антикоррупционных советов, советников, антикоррупционная пропаганда, «электронный документооборот» и прочее, которые как-то вяло влияют на исход этой исторической битвы.

Нельзя сказать, что предпринимаемые меры напрасны. Они, безусловно, имеют какое-то положительное воздействие и даже приносят ощутимые результаты в виде снижения бюрократических барьеров, увольненийи, даже привлечения к уголовной ответственности отдельных лиц и возвращенных бюджету  каких-то миллионов рублей. Но на месте удаленных от кормушки функционеров появляются новые, а создание новых барьеров  взамен отмененных уже давно превратилось у нас в высокое искусство бюрократического выживания, которое в конечном итоге приводит лишь к повышению коррупционного прайса. Создается впечатление, что коррупция развивается более динамично, чем предпринимаемые меры по борьбе с ней.

Ежегодное снижение места России в международных коррупционных рейтингах, статистические исследования, демонстрирующие рост коррупционных тарифов, и лица, сталкивающиеся с коррупцией, подводят в массовом сознании к выводу, что «коррупция — это родимое и неизлечимое пятно России» или «необходимый элемент социальной и экономической жизни общества», с которого даже предлагается брать подоходный налог. В день проведения конференции «Трансперентиинтернэшнл» отметил, что Россия в очередной раз спустилась в рейтинге восприятия коррупции с 127 на 136 непочетное место.

В докладах многих выступавших на конференции все более чаще звучали идеи «неправовых» и «некарательных» рецептов противодействия коррупции: экономичские, организационные, воспитательные, психологические, пропагандистские.

Это и понятно, что ученые далеки от мысли, что принесение в качестве «сакральных жертв» (пусть и справедливых) некоторых высокопоставленных коррупционеров, решит проблему. Это удел обывателей, которых можно понять как страдающих от поруганных у них чувств справедливости. Хотя очень часто борцами с коррупцией становятся люди, отлученные от возможности пользоваться ее плодами и наоборот, их «борьба» прекращается как только такая возможность возвращается или появляется впервые.

Прокурор Татарстана Илдус Нафиков вообще философски-рыночно сделал заключение о том, что «пока будет спрос на коррупцию от населения, от чиновников всегда будет предложение на нее». А доцент кафедры Российской академии правосудия Содном Будатаров, как бы дополняя этот тезис, предположил, что этому «рынку спроса» могут противостоять только «честные (бескорыстные), разумные, добросовестные, беспристрастные, справедливые, компетентные и радеющие за общественные интересы представители власти».

И мне тоже более интересной и перспективной представляется идея преодоления коррупции через управление нашим обществом и его материальными ресурсами, законопослушными и этичными людьми. Таким людям уже не нужны строгие санкции и многочисленные контролеры, этим людям можно доверять, и они даже в отсутствие детальной регламентации и пробелов будут поступать этично и в интересах  службы, государства и общественного процветания.

Но возникает вопрос: где взять таких патриотичных чиновников, управленцев, да и просто граждан, не берущих и не дающих взяток?

Ответ тут может быть только один: воспитать новых или перевоспитать имеющихся лиц, претендующих или уже занимающих коррупционно-опасные  должности.

 

ТЕ ЖЕ РАЗБОЙНИКИ, ТОЛЬКО В КАБИНЕТАХ

Не буду разделять скепсиса моих оппонентов, что перевоспитать взрослого человека невозможно. Для меня это лишь вопрос времени и качества применяемой технологии и ее носителя.

Не углубляясь в тему технологий трансформации личности, я хотел бы кратко остановиться на вопросе управления этикой в юриспруденции как необходимом условии антикоррупционного состояния общества.

Кратко остановлюсь на определении понятия этики как системы моральных и нравственных норм определенной социальной группы. Хотя мне более гармонично определение этики как разумности в человеческом поведении.

Изначально юриспруденция начинается с момента отбора будущих студентов на юридические специальности в наших вузах. Особенно это актуально для тех учебных заведений, которые готовят будущих сотрудников правоохранительных органов. Очевидно, что коррупция — это болезнь общества, и легко от нее излечиться никому еще не удавалось. Но лечение любой болезни должно начинаться с качественной подготовки и надлежащей работы главных целителей общества — сотрудников правоохранительных органов. Достижение идеала — расстановки на ключевые должности «неподкупных и твердо стоящих на страже закона сотрудников» — позволяет  стабилизировать негативные последствия любых антиобщественных проявлений в обществе, в том числе и коррупционных. В моем общечеловеческом понимании, коррупционер ничем не отличается от разбойника. Единственное, он не на улице, а в кабинетах отнимает законно принадлежащие ресурсы, используя административный потенциал как оружие для достижения своей цели. Создается элемент принуждения, а это иначе как разбоем не назовешь. Кстати, только по этой причине отдельно победить, а вернее минимизировать коррупцию ни в какой стране невозможно, не минимизировав общую преступность и не решив проблему воспитания этичного поколения граждан в целом. Потому что школьник, отнимающий силой у слабых шоколадки, в дальнейшем станет или грабителем, или коррупционером — в зависимости от того, на какую ступеньку социальной иерархии он заберется.

Наличие «этичного каркаса» из таких руководителей и ключевых сотрудников в органах прокуратуры, следствия, суда и иных правоохранительных и контролирующих органов позволит создать барьер для роста коррупционных проявлений, наличие «неподкупных органов и сотрудников», позволит остановить многих лиц от совершения преступлений, так как сделает идею «неотвратимости наказаний» реальностью, а не фикцией, с которой уже мало кто считается в наше время. По сути, речь идет о воспитании и расстановке на ключевые посты в государстве нескольких десятков тысяч этичных и независимых руководителей, в первую очередь судей, которые бы стали катализатором антикоррупционных изменений в нашей больной коррупцией стране.

72 ЧАСА НА ЭТИКУ

Современные знания и технологии уже позволяют оценить уровень этичности и законопослушности человека. Существуют и определенные методы антикриминального, в том числе антикоррупционного воспитания людей преимущественно молодого возраста, с еще не до конца сформировавшейся личностью.

Давайте посмотрим, как и в каких объемах производится обучение профессиональной этике в наших юридических вузах.

На примере учебного плана юридического факультета КФУ: учебно-методический комплекс «Профессиональная этика» занимает во втором семестре первого курса обучения как второстепенная дисциплина всего 72 часа. По результатам курса студенты сдают формальный зачет. Подобное отношение к данной дисциплине прослеживается в большинстве наших вузов.

Мне представляется, что обучение людей, от которых как от «будущих главных хранителей законопослушности» зависит состояние законности и процветания нашего общества, привитие основ этичности и личного законопослушания должно занимать основное место в учебно-воспитательном процессе и сопровождать будущих «стражей порядка» в течении всего учебного курса с выставлением им оценок моральной устойчивости. Это должно быть главной дисциплиной и квалификационным качеством выпускников в юридических вузах, как артистизм в театральном училище, патриотизм для военных, сострадание для врачей и т.д. Для работы в наших государственных правоохранительных органах более необходимы будущие специалисты как носители высоких нравственных норм, нежели просто корыстно-ориентированные знатоки права.

Ильдус Нафиков и Артем Хохорин
Ильдус Нафиков и Артем Хохорин

ПРИМЕР ПРОКУРОРА ДОЛЖЕН СТАТЬ ЗАРАЗИТЕЛЬНЫМ

Заслуживает отдельного блога тема управления этикой сотрудников правоохранительных и государственных органов, в которых присутствуют коррупционные риски.

Попытки установления этических норм предприняты практически в большинстве государственных и правоохранительных органов Российской Федерации. Этические кодексы существуют в системах МВД, прокуратуры, адвокатуры и в судейском корпусе.

Представляется интересной и перспективной идея разработки научным сообществом стандартов этичности человека и на основе объективно определяемого показателя законопослушности конкретного индивида проводить назначения на коррупционно-опасные должности. Но мы все являемся свидетелями того разрыва, который существует между предназначением данных ведомств и реальными моральными ценностями сотрудников. Несмотря на некоторую первоначальную утопичность идеи определения этичности  конкретного человека, я убежден, что уровень современных знаний о человеке и информационные технологии позволяют мониторить поведение практически любого человека и делать на основе этих наблюдений довольно достоверные и интегральные прогностические выводы о законопослушности и других характеристиках личности.

Здесь примером может служить прокурор Татарстана Ильдус Нафиков, разработавший некую систему фильтров, по которой происходит отбор (по его мнению) людей, наименее подверженных коррупционным рискам. Порадовало, что в нашей прокуратуре проверяют будущих надзирателей за законностью по количеству зафиксированных за ними нарушений ПДД, и кандидатам, имеющим даже незначительные  административные правонарушения, дают от ворот поворот. Эта региональная инициатива заслуживает внимания, чтобы на ее основе формировать более совершенные технологии анализа личности, которые легли в основу найма и контроля над этикой сотрудников во всех правоохранительных органах России. Сегодня информационные технологии позволяют собрать, хранить и анализировать все необходимые для этого данные.

Как раз на днях прочитал в СМИ об инициативе российского министерства по труду и социальным вопросам о введении практики антикоррупционного тестирования с 2015 года всех государственных служащих в РФ. Первый шаг сделан, психологи уже работают в этом направлении, и я убежден, что система менеджмента этичности и законопослушности наших чиновников не за горами. 

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции