«ЕСЛИ НЕТ СЕРЬЕЗНЫХ ДОКУМЕНТОВ НА ЭТУ ПРОДУКЦИЮ, ТО КАК ЕЕ ОТДАВАТЬ СТАРИКАМ?»

Максим Шевченко — журналист и общественный деятель:

— Сложный вопрос. Мы не знаем, о каких продуктах идет речь. Мы поддаемся демагогической волне и идем на волне пропаганды. Малоимущим? А где списки малоимущих? Надо к этим продуктам подключать министерство соцразвития? Кто эти продукты даст? Кто будет отвечать за раздачу? Попробуйте в вашем дворе раздать 2 килограмма гречки малоимущим — это огромная социальная работа.

И вообще, что за продукты? Вина, сыры дорогие, колбасы, хамон, икра какая-нибудь, крабы из Италии? Устрицы малоимущим раздавать, что ли? Поэтому я думаю, что процедура весьма сложна. Звучит хорошо — «продукты», но это не молоко, мясо или кефир для детишек, а что-то такое для взрослых, что везут нелицензионно. А что везут? Какие-то дорогостоящие вещи: сыры французские, вина. Это малоимущим раздавать, что ли? Эти предметы роскоши, которые богатеи себе заказывают, лучше уничтожать публично, а не раздавать малоимущим. Для малоимущих лучше отменить реформы, которые проводит Ольга Голодец, и вернуться к нормальному социальному государству. Тем более у нас не так и много малоимущих, в основном все имущие. Я не верю, что у нас люди пойдут так унижаться и брать эти продукты.

В США делают точно так же, такие продукты уничтожают, сжигают. Приходит корабль к побережью Флориды, например, на нем кубинские сигары, которые запрещены в США. Эти сигары, поверьте, сжигают, а не раздают бедным неграм в кварталах Сан-Франциско. Такая практика есть во всем мире. Малоимущих в Америке побольше будет. Что-то я не видел, чтобы им раздавали продукты, которые перехватывают на границе с Мексикой, а таких полным-полно, потому что в Америке большой список продуктов, которые запрещены к ввозу из Кубы и других стран. Поэтому что обсуждают? Ерунду какую-то. Устроили клоунаду из всего этого простого дела.

Шамиль Агеев — председатель правления Торгово-промышленной палаты РТ:

— В первую очередь надо задуматься над тем, почему покупают иностранные продукты. Ведь получается, что их приобретение дешевле, выгоднее. Поэтому не санкции нужно вводить, а первым делом создавать условия для того, чтобы удобнее эти продукты у себя продавать было. А для этого требуется целый комплекс мер — и дешевые кредиты, и поддержка производителей, и развитие науки, и подход к образованию, и вообще многие вещи нужно пересмотреть. Из-за отсутствия контроля на ввоз иностранных продуктов многие российские позиции вообще были утеряны. И огульные вот эти санкции, запретительные меры могут иметь эффект лишь некоторое время. Потом все это бумерангом ударит серьезнее по нам самим, так как потребительская корзина станет гораздо дороже. И именно в этом заключается смысл нашего письма, которое мы на днях отправили председателю правительства России Дмитрию Медведеву. В нем Торгово-промышленная палата республики вносит ряд предложений, касающихся закона «Об отдельных специальных экономических мерах, применяемых в целях обеспечения безопасности РФ». Он предусматривает меры по уничтожению сельхозпродукции и продовольствия, ввезенных из стран, которые приняли решение о введении антироссийских санкций.

Известно, что закон «О таможенном регулировании в Российской Федерации» определяет судьбу имущества, конфискованного за нарушения таможенного законодательства России, — товары обращаются в федеральную собственность. А статья 188 указанного закона предусматривает право таможенного органа на передачу товаров, обращенных в федеральную собственность. То есть таможенный орган вправе передавать подвергающиеся быстрой порче продукты питания учреждениям сферы социального обеспечения, здравоохранения, образования, детским учреждениям и так далее. Поэтому в нынешней непростой экономической ситуации мы считаем, что разумно использовать вышеназванные возможности для компенсации особо нуждающимся слоям населения и детским домам.

Валерий Фадеев — главный редактор журнала «Эксперт», руководитель рабочей группы ОНФ «Качество повседневной жизни»:

— Это происходит десятки и сотни лет — контрабандная продукция уничтожается или просто продается в специальных магазинах. Но в основном уничтожается, мы в этом не первые. Вообще, возникает проблема происхождения этой еды. Если это сомнительная еда, то почему должно быть как в пословице «Пусть грибы дедушка попробует, его не жалко»? Точно так же.

Если нет серьезных документов на эту продукцию, то как отдавать ее старикам? Чтобы они умерли, что ли? Речь идет о контрабандной продукции. Мы живем в XXI веке, когда каждый товар должен быть сертифицирован, идентифицирован, на каждый товар есть много документов. Если их нет, то он не имеет права на существование. Да, это выглядит некрасиво, к сожалению, это так. Но, похоже, ничего другого не бывает.

Камияр Байтемиров — председатель ассоциации фермеров и крестьянских подворий РТ:

— Очень положительно. Если мы сказали А, то должны говорить Б. Санкции — это запрет. И если при принятых санкциях ввозится запрещенный товар — это контрабанда, к этим товарам мы должны относиться как к контрабандным. Это с одной стороны. С другой — если бы этого не случилось, наверное, у многих сложилось бы впечатление, что кто-то заинтересован в том, чтобы товар продолжал поступать. И тем самым мы бы потеряли доверие к государству. И третье — это то, что такая продукция очень здорово в течение десятка лет влияла на экономическое состояние наших сельхозтоваропроизводителей. Антисанкции лишь оживили экономику сельского хозяйства, все-таки фермеры и другие производители почувствовали себя нужными в агроэкономической политике. Но все же нельзя забывать о том, что нерешенными остались вопросы ценообразования.

А где гарантия, что продукты питания, которые, как многие думают, можно раздать нуждающимся, окажутся нормальными? Это во-первых. Во-вторых, эти товары поступают, не надо забывать о том, что за них будут сидеть люди, которые будут торговать этой продукцией. Все это уголовно наказуемо. И что, мы должны сажать? Соблазн людей велик. Так что отрицательных моментов в этом законе я не вижу. Так же, как и многие, сталкивался с такими продуктами в магазинах, и мы видим, что такие товары у нас не произрастают, но они включены в список и представлены в торговых сетях.

Йохан Бекман — финский правозащитник, сопредседатель Евразийского народного фронта, доктор общественно-политических наук:

— В Финляндии, где я живу, ежегодно уничтожается 400 миллионов килограммов еды. И это только в нашей стране, не говоря уже о других государствах Евросоюза. В эту категорию попадают не только просроченные продукты, но и вполне себе съедобные, но запрещенные по тем или иным причинам. Поэтому в решении России уничтожать санкционные продукты нет ничего особенного и ничего странного. Более того, это даже необходимо, чтобы избежать роста черных рынков внутри страны. Хотя даже при максимальной работе продуктовых «крематориев» на границе России трудно достигнуть таких объемов уничтоженных продуктов, как в Евросоюзе. РФ только вступает на этот путь.

Важно, чтобы промышленность и сельское хозяйство внутри вашей страны развивались. Если продуктовое эмбарго будет этому способствовать — очень хорошо. Для этого в том числе и начинают работать продуктовые «крематории». Потому что если отказаться от уничтожения еды и взяться за то, чтобы раздать ее бедным, то кто будет этот процесс контролировать? Кто поручится, что запрещенные продукты дойдут до адресата — до детдомов, домов престарелых и т. д. — и что основной объем не хлынет на черные рынки? Никто не поручится. Это приведет к увеличению контрабандных потоков и насыщению черных рынков. Следовательно, решение президента РФ Владимира Путина оптимально: другого пути, по всей видимости, нет.

Артур Уразманов — генеральный директор аптечной сети «36,6»:

— Я смотрю на это положительно. Почему? Потому что это борьба с коррупцией. Если этот незаконно ввезенный товар куда-то распределять, то нужно создавать общественные организации, которые должны провести контроль продукции, сертификацию и так далее. А если после распределения, скажем, продуктов питания по детским домам кто-то умрет? Это нужно создавать комиссии, которые будут разбираться, что и как. Зачем?

Мне кажется, подобными решениями власти хотят показать, что мы ни в коем случае не позволим ввести в нашу страну препараты, продукты, вещи или что-то другое, что запрещено законом. А то они думали, что мы ввели, но из-за своей лояльности не будем ничего уничтожать, а куда-нибудь отправим. Это ведь все целый механизм — контролировать процесс, кому-то что-то передавать, а уровень коррупции у нас высокий, люди будут перепродавать все это. Сам с контрафактом, откровенно говоря, не сталкивался, не обращал внимания. А вот в фармацевтической отрасли такого еще не было.

Александр Саяпин — фермер, председатель ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов РФ (АККОР) Калужской области:

— К принятым мерам в отношении санкционных продуктов я отношусь положительно. Не потому, что хочу отнять у людей еду. Но если решение принято, то оно должно исполняться. Нельзя — значит, нельзя. И точка. А то у нас обычно словами сотрясают воздух, а на деле — ничего. Здесь же наоборот. Продуктовое эмбарго действует не первый день, но запрещенные к ввозу продукты все равно попадают в Россию. В этом заинтересовано огромное количество людей как в нашей стране, так и за границей. Но теперь, если поставщик будет знать о риске уничтожения своей продуктовой партии, он просто ее не повезет. Крематории — это прежде всего мера психологического воздействия. И это разумная мера.

Помогает ли нам, фермерам, продуктовое эмбарго? Безусловно, помогает. Раньше продуктовые сети даже слышать о нас не хотели. Расхожий вопрос, который мне задавали: «У тебя есть целый корабль еды на поставку? Нет? Тогда не о чем разговаривать!» Теперь не только разговаривают, но и просят предоставить образцы своей продукции, помогают наладить поставку.

Еще недавно рынок отечественных производителей был искусственно ослаблен. Для того чтобы его поднять, надо на какое-то время оградить его от агрессии зарубежных поставщиков. Это нормально — по такому пути прошли десятки стран. Турция тоже закрыла свои рынки, чтобы поддержать собственных производителей. Когда окрепнут, тогда снова можно снимать запреты. А пока все разговоры про то, чтобы отдать санкционную еду «в пользу бедных», — это лишь поиск новой лазейки в обход продуктового эмбарго, чтобы продолжить свои контрабандные поставки. Помощь неимущим — это вообще отдельная программа, и у нее другая история. Не надо прикрываться благими целями — они лишь маскируют намерения западных поставщиков создать новую брешь на нашей границе.

«Я ЧЕЛОВЕК ДЕРЕВЕНСКИЙ И ДАЖЕ КОРОЧКУ ХЛЕБА ВЫБРОСИТЬ СЕБЕ НЕ ПОЗВОЛЯЮ»

Эдуард Юнусов — генеральный директор ООО «Торговый дом «Челны-Хлеб»:

— Я считаю, что уничтожать запрещенную продукцию не следует. Это кажется немыслимым! Принятая мера является очень затратной для бюджета и вредной для экологии. Будет правильным действовать по старой схеме, то есть все грузы с запрещенной продукцией отправлять их владельцам на территорию, с которой они прибыли. Несправедливо это и по отношению к нуждающимся категориям населения России и всего мира, которым могли бы пригодиться уничтожаемые продукты. Но здесь есть и обратная сторона медали, ведь продукты могут быть некачественными, так как ввозятся в страну нелегально, с нарушением правил хранения и транспортировки, сроков хранения, без соответствующей документации и сертификатов качеств, поэтому могут навредить здоровью. К тому же, передавая их беженцам или другим социально незащищенным слоям населения, мы рискуем открыть новые лазейки для коррупционных схем, в результате которых незаконным путем эти продукты все же могут попасть на прилавки магазинов и рынки, тем самым нанося урон экономике.

Мы не отслеживаем полки с подсанкционными продуктами в магазинах наших конкурентов, но могу однозначно сказать, что в наших магазинах таких продуктов нет, продуктовое эмбарго действует уже год, поэтому максимум мы можем реализовать только ранее завезенный товар. Каждая позиция, которая попадает на полку, имеет сертификат соответствия.

Андрей Даниленко — председатель правления «Союзмолока», омбудсмен по торговле:

— Я за то, чтобы были последствия за ввоз запрещенных продуктов. А вот метод, по которому это будет осуществляться, — это уже тема другого плана. Все-таки надеюсь, что ужесточение последствий приведет к тому, что этой продукции не будет. Мне, конечно, импонирует идея превращать это в гуманитарную помощь для Донбасса. Я считаю, это было бы хорошо. Но в любом случае должны быть какие-то последствия. Бывали случаи, что в магазине я сталкивался с запрещенными продуктами.

Наиль Сулейманов — президент ЗАО «Холдинговая компания «Тулпар», президент союза рынков РТ:

— Я отрицательно отношусь к этой инициативе. Я человек деревенский и даже корочку хлеба выбросить себе не позволяю. Потому что хлеб могут съесть птицы, куры. А уничтожать еду... Ведь есть инвалиды, сироты, дома престарелых, в крайнем случае есть тюрьмы, где всегда продуктов не хватает. Лучше раздать им, чем уничтожать. Не все сегодня даже мясо могут позволить себе покушать. Когда на глазах голодного колбасу в огонь бросают — это кощунство.

Что касается политики антисанкций, пока я реальных итогов от нее для сельского хозяйства не вижу. У нас очень много всяких законов вводили, но ни разу ничего не сработало. Например, когда-то паевые земли распределили. Их, конечно, скупили те, у кого была такая возможность. У пенсионера, рядового колхозника нет возможности землю обрабатывать. Нет тракторов, нет горючего, негде продукцию хранить. Поэтому за бесценок землю скупили та же Москва, Питер. И теперь эти земли стоят неиспользованные. Когда видишь, какие поля огромные пустуют, сердце кровью обливается. Человек, выращивающий картошку, которому негде ее хранить, конкуренцию с Чили, Турцией не выдержит, потому что у них дешевле, а в Чили тем более три раза в год урожай картофеля снимают.

Ильдус Ахметзянов — член Совета Федерации от Татарстана:

— Это с какой стороны посмотреть. Если для сохранения здоровья россиян и для развития внутренней экономики России, то я за. Но всегда, когда уничтожаются продукты, когда много людей недоедают, я, конечно, против. Но все-таки думаю, что первые два пункта важнее. Целей у российских властей, принявших это решение, очень много. Если дальше углубятся, то узнают, а я думаю, что и так знают все контрабандные пути, когда не совсем официально продукция приходит.

Тем более поднимается вопрос по качеству зарубежной продукции. Что животная, что растительная продукция — мы же не знаем, какими удобрениями поливается и какими уколами лечится. Надо понимать, что американцы даже в аэропорту к себе продукты животного происхождения не пускают. А мы вот, россияне, настолько добрые, что все разрешаем и только в последний момент думаем о своем здоровье и благополучии.

Артем Прокофьев — депутат Госсовета РТ, член фракции КПРФ:

— В нашей партии отношение к такому решению негативное. В условиях, когда у нас большая доля населения проживает за чертой бедности и людям действительно не хватает денег на еду, уничтожать ее, тем более так демонстративно-показательно, мы считаем недопустимым. По нашему мнению, необходимо проводить экспертизу с точки зрения безопасности этих продуктов, и если они неопасны и вопрос только в нарушении таможенных процедур, их надо, конечно, изымать, но направлять на помощь наиболее нуждающимся. Например, наша партия сегодня направляет те же гуманитарные конвои в Донбасс, занимается сбором гуманитарной помощи. Так почему нельзя в том числе и на цели гуманитарной помощи использовать эти продукты? Это совершено логично и правильно.

Этим, видимо, хотят продемонстрировать жесткость, последовательность в отношении контрсанкций, которые выставила Россия. Да, последовательным в исполнении решений нужно быть, но ведь направление помощи тем, кто действительно в этом нуждается, в том числе в продуктах питания, никак не нарушило бы смысл санкций. Речь идет о том, чтобы такая продукция в обход таможне не попала на прилавки, рынки. А в случае распределения товаров между нуждающимися она все равно изымается из торгового оборота. Может быть, это будет не так зрелищно, но тем не менее решение по смыслу было бы исполнено, в то же время мы бы не увидели вот эту темную сторону нынешнего варианта развития событий.

Безусловно, сегодня рынок оказался открыт для наших продуктов, ведь мы знаем, что некоторые ниши были жестко заняты. Вплоть до того, что наши производители предлагали более низкие цены, но за счет выстроенной системы, которую можно назвать коррумпированной, не могли попасть на прилавки. Сегодня это возможно, но получается, что рынок открылся весьма неожиданно для производителя. Все понимали, что эту ситуацию можно было решить до тех пор, пока нас петух не клюнул. Но сегодня ситуация такая, какая она есть. Мы, к сожалению, оказались не готовы к этому. В том числе наши сельхозпроизводители оказались не готовы к тому, чтобы полностью закрыть открывшиеся ниши. Тем не менее я уверен, что в ближайшей перспективе смогут. Другой вопрос, чтобы они в очередной раз не оказались обманутыми и чтобы после запланированного роста производства вдруг не получилось так, что на рынок благодаря новым решениям руководства страны вернулись зарубежные производители. Такие риски тоже существуют.

Айдар Булатов — руководитель Bulatov Group:

— В целом я поддерживаю такой закон. Очень важная задача — показать, что руководство нашей страны держит свое слово и жестко поступает с попыткой ввоза, можно сказать, контрабандных товаров от стран, которые попали под нашу санкционную политику. А впоследствии нужно и вовсе устранить их ввоз. Правда, те продукты, которые уже были ввезены и проходят по всем санитарным нормам, я бы раздал нуждающимся в соответствующие учреждения. Экономическая ситуация в стране непростая, возможно, такой жест несколько разгрузит ее.

«РОССИЙСКИЕ ФЕРМЕРЫ ПРОСЯТ ВВЕСТИ ПРОДУКТОВОЕ ЭМБАРГО В ОТНОШЕНИИ СТРАН ЗАПАДА НА НЕСКОЛЬКО ЛЕТ ВПЕРЕД»

Надежда Школкина — заместитель председателя комитета Госдумы по аграрным вопросам, член фракции «Единой России»:

— В принципе, Россия уже гораздо меньше нуждается в западных продуктах, попавших под продуктовое эмбарго. Мы постепенно переходим на самообеспечение. По зерну урожай в этом году уже оценивается в 100 миллионов тонн — и это мы еще не все собрали. Но уже не надо никуда ходить, чтобы обеспечить себя зерновыми культурами. По картофелю и свекле тоже очень хороший урожай. Птица, яйца, сыры, свинина тоже свои, по этим продуктам мы способны себя обеспечить. Пока, к сожалению, ничего не изменилось по молоку, его в немалых объемах приходится завозить. Но это дело времени.

Вы знаете, о чем нас просят российские фермеры? Они просят ввести продуктовое эмбарго в отношении стран Запада на несколько лет вперед, чтобы создать прогнозируемые условия для развития собственного сельскохозяйственного производства. В России уже понимают, что на местах надо развивать региональное брендирование, организовывать ярмарки. Этот процесс уже вовсю идет в нашей стране. При этом западные фермеры заметно волнуются: наше продуктовое эмбарго, особенно с введением драконовских мер по уничтожению продуктов, серьезно ударило по их интересам. Но это проблемы, которая Европа сама себе создала. Не мы инициаторы экономических санкций.

Кроме собственного производства мы сейчас находим альтернативные каналы поставок — из стран Азии и Латинской Америки. Так что решение об уничтожении санкционных продуктов не влечет за собой никакой трагедии: это разумный и логичный шаг в рамках действующего продуктового эмбарго.

Валентин Голубев — директор бизнес-отеля «Татарстан» (Набережные Челны):

— Цель российских властей в отношении санкционных товаров понятна — показать предпринимателям и всем остальным, что они настроены серьезно и категорично. Если это будет не только разовая акция, а регулярная, то своих целей власть добьется. Вряд ли предприниматель, который ввозит продукцию на десятки миллионов рублей, захочет эти миллионы каждый раз терять. Поэтому через какое-то время, через недовольство людей закон будет работать. Народ повозмущается и привыкнет.

Весь товар, который закупает ресторан в нашей гостинице, проходит через официальных поставщиков. Соответственно, с точки зрения соблюдения документации продукты не санкционные, а прошедшие все необходимые инстанции. Но тут вопрос в другом — зачастую товар везется через Беларусь и Казахстан, а на него просто наклеиваются соответствующие наклейки, конечно, он попадает на прилавки магазинов и в рестораны. Если говорить о сырах, я вижу, что сыр «Дорблю» гуляет в магазинах. Правда, не вглядывался в этикетки, кто там производитель и кто поставщик, не знаю. Поэтому не исключаю, что и на сей раз предприниматели найдут какую-нибудь лазейку. Как показывает практика, всего не предусмотришь. Но я точно знаю, что определенный вид продукции все же исчез из России: норвежской семги, французских устриц нет. Правда, устриц в меню нашего ресторана и так не было, но когда они нужны были для спецобслуживания, мы смогли найти только камчатские устрицы.

Конечно, я бы эту еду не уничтожал. Есть же дома престарелых, реабилитационные центры, куча социально ориентированных организаций, которые были бы рады такой помощи, потому что у них нет средств достойно содержать пребывающих там людей. Если целыми вагонами эту «санкционку» уничтожают, представляете, сколько человек можно накормить! Ну даже если власть не хочет, чтобы людей этим кормили, есть приюты для животных, есть фермерские хозяйства, куда можно было бы отдать на корм скоту эту еду. А сжигать — это как-то жестковато... Ведь работники в Италии, Испании не виноваты, что между странами существует такой барьер. Они вкладывали в изготовление продуктов свои силы, душу, ум. Просто неуважение к человеческому труду получается.

Виктор Ефимов — профессор, доктор экономических наук, писатель, ректор Санкт-Петербургского государственного аграрного университета:

— С одной стороны, решение об уничтожении продуктов выглядит скандальным. В моей семье всегда бережно и уважительно относились к еде. Как аграрий я хорошо себе представляю цепочку, по которой на наш стол попадают продукты: от хлеба и булки до банана. Перечеркнуть эту цепочку в продуктовом «крематории», наверное, равносильно убийству.

Но есть ведь и другая сторона проблемы: необходимость защитить нашу экономику и верность взятому слову. Если мы декларируем продуктовое эмбарго, оно не должно остаться только на словах и на бумаге. Необходимо воплотить его в действительности, иначе к нашим контрсанкциям никто на Западе не будет всерьез относиться. И экономическая война окажется заведомо проигранной, если санкции будут действовать лишь по одну сторону границы, а российские магазины по-прежнему окажутся переполнены санкционными продуктами. Начало работы продуктовых «крематориев» я рассматриваю как демонстрацию нашей решимости идти в этом вопросе до конца. Возможно, этой угрозы будет достаточно, чтобы существенно снизить поток контрабанды. Поэтому к работе продуктовых «крематориев» у меня двоякое отношение.

Поможет ли это нашему сельскому хозяйству? И да и нет. Продуктовое эмбарго создает для наших аграриев льготные условия для развития собственного производства и сбыта. Но банки, завышенная процентная ставка обесценивают эти усилия. Почему российские банки получают миллиардные прибыли, а сельское хозяйство по-прежнему в минусе и нуждается в дотациях? Здоровая экономика должна быть основана на здоровом и прибыльном сельском хозяйстве, которому надо отдать приоритет, в том числе и перед банками. Вот об этом стоит задуматься российскому правительству.

Минталип Минниханов — председатель ассоциации фермеров и крестьянских подворий Тукаевского района:

— Конечно, я к этому указу отношусь отрицательно. Заслон санкционным продуктам надо поставить. У нас ФСБ есть, внутренние ветеринарные, фитосанитарные службы, которые должны с этим бороться. Но уничтожать еду — это неправильно. ФСБ знает, откуда эта продукция поступает. Предупредить просто надо. Беларусь — наши друзья, но такое свинство допускать они не должны. Пусть белорусы свою продукцию нам отправляют, а нашим противникам помогать не надо. Я уже 50 лет в сельском хозяйстве и всегда говорил: на чужой каравай рот не разевай. Недальновидные политики все время товары на Западе закупали, думая, что дешевле обойдется. Это со стороны капиталистов было намеренно сделано, чтобы атрофировать нашего сельхозтоваропроизводителя, уничтожить переработчиков, а потом диктовать условия. Сейчас надо надеяться на отечественного производителя.

Антисанкции в определенном смысле помогли сельскому хозяйству. Сейчас молочная продукция по нормальной цене закупается. Есть надежда, что вопросы продовольственной безопасности будут решены положительно. Тут ведь все зависит от хлеба. Есть зерно — можно развивать животноводство, рыбоводство, любые направления. Двухлетний запас зерна должен быть обязательно. Мое предложение по санкционной еде — проверить санитарные нормы и реализовывать по льготной цене ветеранам, пенсионерам, в детские дома и т. д. Пусть люди питаются. В крайнем случае мясные продукты можно в мясо-костную муку перемалывать. Раз Бог дал, надо пользоваться. Это показушно сделано. Нет таких дураков, чтобы еду уничтожать. Показательная порка была и все.

Эдуард Ковалев — генеральный директор ООО «ТатНЭТ»:

— Я считаю, конечно, что уничтожать всю продукцию неправильно. Если это некачественное что-то, тогда да, нужно уничтожать обязательно. А если качественное все, но ввезено в страну с нарушением законодательства, то надо просто отбирать, а потом реализовывать населению как конфискат. А вырученные деньги должны поступать в бюджет. Я вообще считаю, что подобные решения — в данном случае уничтожать санкционную еду — носят популистский характер. Впрочем, подобные указы принимаются и во всем остальном мире. Так что здесь нет ничего удивительного.

Честно говоря, когда я хожу по магазинам, вообще не смотрю, санкционный это товар или нет. Я выбираю по качеству. Но в любом случае из того, что приобретаю, импортными могут быть разве что сыры. Плюс пиво я чешское предпочитаю, но оно в основном у нас производится. А на предприятии мы же занимаемся мясопереработкой, мы разве что когда-то сталкивались с датской свининой. Брали ее несколько лет назад. Но давно уже не берем. Если и закупаем за границей мясо, то берем бразильское, а Бразилия под санкции не попадает. Но на сегодня мясо почти все получаем отечественное.

Помогла ли политика антисанкций нашему сельскому хозяйству — это сложный вопрос. В какой-то степени, конечно, помогла. Товар стали чаще покупать у своих, а не за границей. С другой стороны, нельзя забывать, что любое ограничение ввоза продукции означает уменьшение конкуренции, а это, в свою очередь, означает рост цен. Надо разумно подходить к любому вопросу. А у нас, к сожалению, очень много политиков, которые действуют неразумно. Это те, которые кричат, что санкции на нас никак не повлияли. Очень даже повлияли!