Хабиб Нурмагомедов Сегодня в Абу-Даби в главном бою UFC 242 Хабиб Нурмагомедов будет отстаивать свой чемпионский титул Фото: ©Алексей Куденко, РИА «Новости»

«БРЕМЯ СЛАВЫ НАИТЯЖЕЛЕЙШЕЕ, ПОЖАЛУЙ»

Наш неупорядоченный в своем тщеславии мир сродни казино — ставки в нем растут каждый день. Погоня за горизонтом славы и богатства приобрела элемент безумного шоу. Зрелище поглотило все, симулякры правят бал. Спорт тоже стал элементом тотального шоу, где принцип здравой состязательности уходит на второй план. Неогладиаторские бои XXI века прекрасно вписаны в эту конструкцию. Вот и сегодня состоится  бой между уже прославленным Хабибом Нурмагомедовым и Дастином Порье. За участие в данной схватке российский боец получит порядка $6 миллионов. Если раньше гладиаторы бились за свободу от рабства, то теперь — за то, чтобы стать заложниками больших денег и славы. 

После раскрученного поединка между Нурмагомедовым и Конором МакГрегором волна общего психоза потихоньку сошла на нет. Почти годичной давности бой продолжает излучать и по инерции распаковывать те клише, которыми накачивали промоутеры неистовствующую публику. Они сознательно радикализировали полюса: Запад в лице МакГрегора против восточного мира в лице Хабиба. Эпатажность ирландца против, выразимся в стиле философа Хайдеггера, сосредоточенности в себе дагестанца, ну и другие дихотомические противопоставления. 

После того самого боя в октябре 2018 года я на страницах «БИЗНЕС Online» выражал свою позицию по этому поводу и излагал собственное видение символико-гносеологического характера. Хабиб вошел в центр современного Вавилона, Лас-Вегаса, выиграл спортивную схватку у своего оппонента за явным преимуществом, но, как мне представляется, был морально сломлен этой машиной шоу, денег, пиара и славы. Да, Нурмагомедов обрел известность, к нему приковано самое пристальное внимание, оптика всех глаз и телекамер устремлена на него. 

Бремя славы наитяжелейшее, пожалуй. Человек вынужден в этом случае синхронизировать несколько своих ипостасей в единый голографический компонент, который он выдает за истинного себя. Но эта так называемая имиджевая обманка в конечном итоге начинает завладевать оригиналом. Так тень становится истинным хозяином положения, оттесняя реального субъекта, от которого зависит уже не сама тень, а тот, кто ее отбрасывает. Такой путь «теневой» трансформации прошел антагонист Нурмагомедова — МакГрегор, который из спортсмена превратился в дебошира — выпивоху, размахивающего кулаками в баре перед пожилыми посетителями. То, что было частью его имиджа, стало теперь содержанием его психоличности. Такие случаи в современной спорт-шоу-индустрии не редкость. Вспомним перверсии подобного рода боксера Майка Тайсона, футболистов Диего Марадоны и Поля Гаскойна. 

В России политику выбирают многие звезды спорта. Тут списочек большой (на фото: Светлана Хоркина и Алина Кабаева (слева)Фото: ©Владимир Федоренко, РИА «Новости»

«СЕГОДНЯ КАК НИКОГДА КРЕМЛЮ НУЖНЫ ТАКИЕ ЛЮДИ, ЧЬЕ СЛОВО ИМЕЕТ ВЕС И ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ МИЛЛИОНОВ ЛЮДЕЙ»

Собственно говоря, редко кому из знаменитых в прошлом спортсменов удается успешно встроить себя в новую социальную известность. Кто-то находит себя в тренерском деле (и преуспевают здесь единицы), кто-то заработанные на пике славы деньги приумножает посредством бизнес-проектов, а часть людей идут в политику. В России последний вариант выбирают многие звезды спорта. Тут списочек большой. Олимпийский чемпион и звезда советского хоккея Вячеслав Фетисов, боксер-гигант Николай Валуев, звезды-гимнастки Светлана Хоркина и Алина Кабаева и другие, чьи фамилии не искушенному в спортивной эрудиции человеку мало что скажут.

Этим проторенным путем может пойти и Нурмагомедов. Уж слишком соблазнительна сфера, которая традиционно в нашем отечестве не столько багаж ответственности, сколько вхождение в особую касту избранных, под ногами которых не горит земля (хотя бывают исключения). Если попробовать порассуждать на эту тему, то сценарий данного проекта мне видится следующим образом. 

Решающую роль в том, что следует идти в большую политику, может сыграть позиция родного отца Хабиба. Тот неоднократно давал понять, что ему близка политическая программа президента РФ Владимира Путина. Вообще, в важных стратегических вопросах Нурмагомедов-старший берет инициативу в свои руки, оставляя сыну узкий коридор проявления себя, в основном на спортивном на ринге. Тут могут сомкнуться два встречных вектора. Первый — желание отца конвертировать успех и известность сына в политическую субъектность, которая, как мы описали выше, столбит в определенной нерушимой и неприкосновенной статике того, кто вошел в пантеон приближенных к центру власти. Второй устремлен из Кремля. Сейчас политическая элита находится в разбалансированном состоянии. Для Кремля не менее важно привлечь на свою сторону такого лидера мнений и кумира молодежи, как Хабиб. Суть в том, что власть — это не только монополия на силу, не только мейнстримовый источник смыслов и политического курса, но в не меньшей степени авторитет и доверие. Когда властная корпорация теряет авторитет, она начинает опираться лишь на силу, а это конструкция неустойчивого треножника. 

Сегодня как никогда Кремлю нужны такие люди, чье слово имеет вес и значение для миллионов людей. Как бы нас ни убеждали, но общество представляет собой механизм, который немыслим без тех, кто как бы склеивает его в некую целостность и выступает поводырем. Оно не является самостоятельной алгоритмической функцией, хотя и претендует на то, чтобы быть вещью в себе, самостоятельным субъектом. 

Хабиб Нурмагомедов (в центре) Хабиб Нурмагомедов (в центре) может быть призван под знамена проекта по выковыванию новой элиты Фото: ©Владимир Астапкович, РИА «Новости»

«НЕ ИСКЛЮЧЕНО, ЧТО ПОД ХАБИБА МОГУТ СОЗДАТЬ МУСУЛЬМАНСКОЕ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ»

Растущая и пассионарная мусульманская община России представляет для властей определенную головную боль. Если православное сообщество центрировано вокруг РПЦ и в целом лоялистски настроено по отношению к большинству инициатив власти, то мусульмане не являются столь простым объектом воздействия. Хабиб здесь мог бы выступить неким морально-политическим ориентиром для мусульманской молодежи. В новом конструкте власти, который должен вызреть в печи трансформации (транзита) всей политико-государственной системы, мусульманский блок один из ключевых. Он хоть и уступает по численности немусульманскому населению, но наиболее активен, динамичен, мобилен, поэтому работа с исламским сообществом — один из ключевых вызовов для методологов под кураторством Сергея Кириенко. 

Не исключено, что под Хабиба могут создать мусульманское общественно-политическое движение и существует вероятность того, что он может занять место Рамзана Кадырова как такого публично-знакового лидера мусульман России, по крайней мере ее северокавказской части. Дело в том, что в рамках планируемой Кремлем новой политической конфигурации будут заменены основные элитные группы, что сегодня определяют карту политических действий страны. Примерно так происходил трансферт власти в начале 2000-х годов от ельцинской номенклатуры к путинской команде. Старые системные игроки воплощают собой прежнюю политическую, символическую, управленческую инфраструктуру, в то время как полная перезагрузка государственного бытия требует сноса всего того, что является основанием старого порядка. 

Нурмагомедов может быть призван под знамена проекта по выковыванию новой элиты, нового служивого слоя, так называемого нового дворянства, не связанного с Путиным дружескими, компанейскими, поколенческими узами. Так Петр I создавал новый политический класс под имперский проект, сходным образом действовал Сталин, когда объявлял «ленинский призыв» взамен уничтоженной им «ленинской гвардии». Они были обязаны своим восхождением исключительно лидеру, который их руками сметал старую элиту, мешавшую ему. 

Реализация этого прогнозийного синопсиса, конечно, под вопросом. Мы предполагаем, а Бог располагает. Но логическая канва решений власти ориентирует нас на то, что с большой долей вероятности в том или ином технологическом виде данный проект возможен. Россия — страна исключительной возможности невозможного. 

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции