«Гамлет» на татарском: трудности перевода

А СТАЛИН ЕГО НЕ ЛЮБИЛ 

Никто не будет опровергать очевидное: «Гамлет» – самая популярная пьеса Уильяма Шекспира. Ее знают даже те, кто о великом английском драматурге слыхом не слыхал. Рефлектирующий принц датский был очень популярен в начале прошлого века, до нас дошли легенды об авангардной постановке Гордона Крега в художественном театре. Этим образом бредил молодой Александр Блок, исполнявший эту роль в любительском спектакле и написавший позже: «Я – Гамлет, холодеет кровь, когда плетет коварство сети, а в сердце первая любовь живет к единственной на свете». Но в стране, строящей социализм, трагедия в Датском королевстве как-то не была популярна. В чем же дело? 

Вот как объясняет ситуацию один из крупнейших шекспироведов современности профессор Алексей Бартошевич: «Трагедия упорно не хотела поддаваться казенно-оптимистическому перетолкованию. Сама фигура мученика сомневающейся мысли казалась бесконечно далекой, если не враждебной всему тому, что требовали от искусства победившего социализма. Пьесу о принце датском не любил Иосиф Сталин, видевший в Гамлете воплощение ненавистной ему интеллигентской рефлексии. Шекспировская трагедия по существу находилась под негласным запретом». 

Во время оттепели табу сняли, и театральная публика двух столиц увидела спектакли по этой трагедии Шекспира. Особенно известным был спектакль театра им. Маяковского, где Гамлета играл очень и очень молодой Михаил Козаков, чья трактовка образа вошла в анналы. 

Годом победы черного принца над недоброжелателями надо считать 1964-й – это был год, когда мир праздновал 400-летие Шекспира, и на экраны страны вышел фильм Григория Козинцева с Иннокентием Смоктуновским в главной роли. Пожалуй, в это время в СССР не было ни одного журнала, в котором бы не был опубликован знаменитый Ретлендский портрет Шекспира. 

70-е годы прошлого века подарили Гамлета-Владимира Высоцкого. Кстати, в театре на Таганке играли Шекспира в переводе Бориса Пастернака. Высоцкий-Гамлет был бунтарь, с этим все было понятно. 

Одна из самых последних постановок «Гамлета», о которой стоит вспомнить, состоялась в МХТ, ее осуществил режиссер Юрий Бутусов, поставивший весьма любопытный спектакль авангардистского толка. 

В Казани «Гамлет» ставился только один раз – в 1921 году его играла татарская труппа в декорациях художника-авангардиста Константина Чеботарева. В театральном музее сохранились эскизы костюмов этого спектакля, по ним можно определить, что татарский «Гамлет» был авангардной постановкой. Главную роль в спектакле исполнил Мухтар Мутин, больше об этом спектакле, увы, ничего не известно. 

НЕ ДАЙДЖЕСТ, НО ВАРИАНТ АДАПТИРОВАННЫЙ 

Главный режиссер театра им. Тинчурина Рашид Загидуллин назвал свою постановку не совсем так, как написано у драматурга. На афише значится: «HAMLET. Сцены». Из почти что стостраничной пьесы оставалось чуть более 60 страниц. История принца Датского уложена в два акта, которые идут приблизительно по час двадцать минут. 

В основе пьесы – перевод Михаила Лозинского, более близкий к тому, что написал Шекспир, чем поэтический, и несколько вольный перевод Пастернака, который в последние десятилетия чаще ставят режиссеры. Текст Лозинского в 70-е годы прошлого века перевел на татарский язык Наки Исанбет. Во время работы над спектаклем режиссеру читали английский вариант трагедии, естественно, ритмически очень отличающийся от татарского, но ведь от английского отличается и перевод на русский язык. 

Тинчуринский «Гамлет» играется в большом фойе, где когда-то размещалась бальная зала. Зрителей будет всего 100 человек, и билеты по меркам казанских драматических театров будут недешевы – до 1,5 тыс. рублей. Почему в фойе? Одна из причин – потрясающая акустика: по уровню звуковосприятия она близка к акустике средневекового замка или даже храма. По словам режиссера, самый знаменитый монолог в истории театра – «Быть или не быть» – он выстраивает как некую проповедь под звучание живого органа. Вообще же, в спектакле звучит музыка Иоганна Баха. 

- В последние годы я решил, что мне неважно, где играть спектакль, мне важен актер, – рассказал газете «БИЗНЕС Online» Загидуллин. – Можно расстелись коврик, встать на него и сыграть спектакль. В этом смысле я, наверное, возвращаюсь к бродячим труппам, в которых играл сам Шекспир. 

Мечтать о постановке «Гамлета» режиссер начал еще 10 лет назад, тогда же было сделано распределение ролей, и был даже застольный период, но постановщик пришел к выводу, что труппа еще не готова к такой работе – не было главного героя. В течение 10 лет Загидуллин набрал курс в театральном училище, его выпускники пришли потом работать в театр, и сейчас почти все они играют главные роли в трагедии Шекспира. 

МЫСЛЬ СЕМЕЙНАЯ 

По замыслу режиссера, он ставил спектакль… про семью. Точнее, про семьи. Прямо скажем, вот так сходу вспомнить подобную трактовку «Гамлета» сложно. В основе концепции Загидуллина – история трех семей: королевской, семьи Полония, то есть чиновника при правителе, и богемной семьи актеров. Знаменитая сцена «Мышеловки» будет в спектакле в целости и сохранности. 

- Глобальные вопросы человечества меня волнуют через семью, – рассказывает постановщик. – Если рушится семья, когда человек теряет в семье надежду и опору, теряет тепло материнских рук, он теряет себя. Метанья Гамлета связаны с этим. Дело даже не в том, что погиб отец, а почему мать так быстро, и «башмаков не износив, в которых шла за гробом мужа», вышла замуж. Но есть и другая семья – Полония. Полоний в семье – и отец, и мать. Он, например, в моем спектакле читает нравоучения Офелии и одновременно заплетает ей косы, словно вплетая каждую мысль ей в голову. Почему сходит с ума Офелия? Убит Полоний, и она потеряла опору. Через быт я иду к философии, которая заложена автором. 

Третья семья – это семья артистов, которые приезжают в Эльсинор. Вечно пьяный отец-артист, которого, очевидно, выгнали из театра, мать полуженщина-полудевочка и больной ребенок, которого втянули в актерство. В конце первого акта, играя смерть, отец-артист умирает, и его уносят. Это предвосхищение тех смертей, которые будут во втором акте. 

- Я принципиально не хотел ставить «Гамлета» на сцене. Свет – софиты и прожектора, грим, это все ведет к наигрышу. А «Гамлет» – настолько энергетически насыщенная пьеса, что эта атрибутика не нужна. Возникает вопрос: а как же тень отца Гамлета, как ее показать? Но у Шекспира есть подсказка, у него Горацио говорит: «Ваш отец – как живой». Речи о бестелесном существе, о призраке в понимании Голливуда, нет. У нас привидение – абсолютно естественный человек без всякого грима, мы добавили немного звучания ветра, и все, – говорит Загидуллин. 

«НАШ СПЕКТАКЛЬ – ДЛЯ ВСЕХ» 

Режиссер не боится, что его спектакль в силу отсутствия у подавляющего большинства общества интереса к настоящей литературе будет плохо посещаться. Спектакль «для пап и мам», традиционный для театров, прошел на ура. Интерес к премьере очень большой. «Гамлет»? На татарском?» – переспрашивают друг друга театралы и спешат в кассу, где, увы, уже нет билетов. Следующий спектакль будет в июне, а дальше его можно будет увидеть только в будущем сезоне. 

«Гамлет» в театре им. Тинчурина – спектакль с точки зрения сценического пространства универсальный. Его можно играть хоть «на коврике», как во времена актерства самого Шекспира, хоть напротив театра – в Лядском садике в хорошую погоду. Загидуллин освободил спектакль максимально, у него остался автор с его мыслью и артист с его профессионализмом. И, естественно, зритель с его восприятием. Что ж, это классическая формула театра по Владимиру Немировичу-Данченко: драматург – актер – зритель. 

- Я ничему не учу, ставя этот спектакль, – говорит режиссер. – Моя задача – чтобы, вернувшись после спектакля, зрители просто почитали Шекспира. Чтобы они поняли, что Шекспир писал доходчиво и просто. 

Будет ли Загидуллин выставлять «Гамлета» на соискание «Золотой маски», он пока не решил. 

«А СЕЙЧАС – ВРЕМЯ ГАМЛЕТА?»

Дело не в том, что «Гамлет» сегодня в театре драмы и комедии идет на татарском языке. В конце концов, в российских театрах он идет на русском, то есть не в оригинале, не на английском времен Шекспира. Дело в другом. Востребована ли сейчас история метаний, любви, сомнений, гибели самого известного шекспировского персонажа? 

- Каждое время, каждое поколение проходит испытание этой пьесой, и не все его выдерживают. Бывают времена, когда и вовсе не стоит касаться этого произведения, времена не для Гамлета. В этом нет ничего странного или слишком уж унизительного. В конце концов, у Шекспира есть и другие пьесы, – полагает Бартошевич. 

А вот мнения других экспертов «БИЗНЕС Online». 

Ирина Мягкова – театральный критик (Москва): 

- Конечно, «Гамлет» сейчас будет востребован. Потому что в наше время важны вопросы быть или не быть, действовать или нет, подличать или быть порядочным человеком. Вечные вопросы обострились, и в нашей стране особенно. 

Дмитрий Морозов – театральный критик (Москва): 

- Востребованность любой постановки «Гамлета» зависит от концепции режиссера, все дело в том, как эту трагедию поставить. Как расставить акценты, какой взять перевод. Например, в переводах Лозинского и Пастернака в некоторых фрагментах есть принципиальная разница. Но в «Гамлете» имеются темы, которые всегда актуальны, в других пьесах Шекспира такая актуальность прослеживается в меньшей степени. 

Нияз Игламов – театральный критик: 

- Мне кажется, ставить «Гамлета» сейчас стоит. В пьесе есть очень много созвучного нашему дню. Например, тема власти, тема государственной машины, тема давления на личность. Это все есть у Шекспира. 

Рауза Султанова – кандидат искусствоведения: 

- Некоторое время назад мне пришлось видеть эскизы декораций и костюмов «Гамлета», которого играла татарская труппа в 20-е годы прошлого века в Казани, сценографом тогда был один из интереснейших и своеобразный художников того времени – Константин Чеботарев. Эскизы были очень интересные, и мне подумалось: жаль, что сейчас у нас не ставят «Гамлета». Думаю, такая постановка может быть очень интересной, потому что темы Шекспира вечные.