«Смысл и толк в QR-кодах есть лишь тогда, когда они везде. А так только рестораны, что ли, должны по этим QR-кодам работать?» — возмущается известный ресторатор и супруг актрисы Ларисы Гузеевой Игорь Бухаров. О том, почему те, кто ходит по ресторанам, не заражаются ковидом, стоит ли предпринимателям ждать помощи от государства и сколько рестораторов уже обанкротилось, Бухаров рассказал в интервью «БИЗНЕС Online».
Игорь Бухаров: «Если правительство будет оказывать действенную помощь, то негативный сценарий и негативные прогнозы не оправдаются. По прошлому году такие прогнозы и возможные сценарии показывали, что мы в результате обрушения можем недосчитаться до 70 процентов компаний»
«Процентов 30 рестораторов полностью потеряли свой бизнес»
— Игорь Олегович, в России разворачивается новая волна локдаунов. Согласно оценкам экспертов, главным образом от нее пострадает именно та отрасль, которую вы представляете, — ресторанный бизнес. Скажите, так ли это?
— Не только наша отрасль пострадает. Это и детские сады, и стрижка животных, ветеринарные клиники, концертные площадки… В общем, много кто пострадает. Здесь главный вопрос — сколько это продлится. У нас и без того есть в календаре длинные выходные, и мы с вами всегда прекрасно понимали, когда рассматривали 1–14 января, что большое количество людей на этот период уезжают. Соответственно, в нашей отрасли примерно 14 дней всегда было провальных. Люди гуляли в декабре и потом уезжали. В майские праздники, в период длинных выходных, мы тоже проваливаемся по работе. Люди уезжают на дачи, на отдых, на курорты. В общем, те посетители, которые ходят в рестораны, практически всегда уезжали на праздники.
— А по сравнению с прошлогодним локдауном и вообще с минувшим годом отрасль ожидают более серьезные испытания?
— Если говорить о каких-то цифрах, то это по большому счету казуистика, потому что существует инфляция, продуктовая корзина, которую мы закупаем, есть поставщики и так далее. Всё влияет. Но в основном, конечно, надо учитывать инфляцию. Если же сравнивать с объемом товарооборота, то он практически на том же месте, и где-то даже можно говорить, что ничего не произошло, всё нормально. Но есть потери, отсрочки, невозможность выплаты заработной платы, невозможность расплатиться с поставщиками, с арендодателями, увеличение стоимости коммунальных услуг и многое другое. Поэтому любое ограничение влияет на предпринимателя и влияет по-разному. Возможно, средняя температура по больнице будет ничего, потому что те, кто занимается доставкой, таким образом увеличат и оборот, и прибыль. У них не работает зал обслуживания — ну и что, они теряют немного. А те, у кого нет никакой доставки и кто располагается в каком-нибудь торговом центре, который закрыт, потеряют 95 процентов, а то и 100 процентов выручки.
Но вот вопрос, для чего это закрытие? Чтобы сбить волну заболевания? Но собьется ли она, если люди не пойдут в рестораны, а отправятся по друзьям, знакомым, малознакомым, по домам? Поедут к родственникам. А там никто температуру не замеряет.
— По словам Алексея Захарова, основателя портала Superjob, если в Москве во время локдауна работает метро, то все остальные меры — закрытие ресторанов, магазинов и так далее — профанация. Вы согласны с такой оценкой?
— Те люди, которые ездят в метро и на автобусах, мало ходят в рестораны. Потому они заражаются. Это действительно так. А те жители, которые ходят в рестораны, следят за своим здоровьем. Они понимают, что в ресторане безопасно, что там постоянно всё протирают. Что люди там находятся в масках, что они привиты. Мы всё это у себя делали и делаем, и непонятно, почему мы должны сегодня закрыться. Во-первых, в настоящее время у людей есть QR-коды, а во-вторых, можно было бы продлить работу летних площадок, как, например, это сделали в Санкт-Петербурге. Там даже зимой разрешили сидеть на улице. В помещениях нельзя, а на улице можно. Что делают наши коллеги в Германии, например? Они даже перегораживают улицы и дают возможность сегодня ставить столики и сидеть людям там, где раньше этого делать было нельзя.
— Сколько ресторанов и кафе закрылось, обанкротилось и погибло за прошлые две волны ограничений? Есть такие данные?
— Процентов 30 рестораторов в той или иной степени полностью потеряли свой бизнес.
— Безвозвратно?
— Что такое современный ресторан? Это арендованное помещение. Самому ресторатору и его компании помещение не принадлежит. Он ушел оттуда — помещение подготовлено для следующего захода. Даже еще с улучшениями. И складывается впечатление, что рестораны не закрываются. Они даже могут работать под тем же названием, которое было прежде. Потому что человек ушел, передал права, вышел из учредителей, сказал: пускай теперь другие заходят. Но при этом он потерял свой бизнес.
Если правительство будет оказывать действенную помощь, то негативный сценарий и негативные прогнозы не оправдаются. По прошлому году такие прогнозы и возможные сценарии показывали, что мы в результате обрушения можем недосчитаться до 70 процентов компаний. Но правительство помогло, и закрылось только порядка 30 процентов. Остальные выжили и сохранили свое дело. 30 процентов, конечно, тоже большая цифра, но не критичная с точки зрения того, что могла рухнуть вся ресторанная отрасль. Тем не менее положение, разумеется, не очень хорошее. Любые ограничения всегда негативно влияют. Они накапливают и множат те проблемы, которые и прежде существовали. Только мы начинаем из них выходить, и тут снова локдаун.
Люди с QR-кодами уже привиты, безопасны. Неужели власти не понимают, что они уже защищенные?
«У нас никаких изысков и креатива нет. Ждем помощи от государства»
— Насколько тяжелая сейчас обстановка в регионах? И как вы оцениваете практику QR-кодов?
— В регионах нас в большей степени смущает, когда местные власти вводят QR-коды, а потом еще задают 50-процентные ограничения (по посещению) и ограничения по работе после 8 часов вечера. Зачем? Люди с QR-кодами уже привиты, безопасны. Неужели власти не понимают, что они уже защищенные?
Что касается QR-кодов, то смысл и толк в них есть лишь тогда, когда они везде. Когда QR-код у вас проверяют в автобусе при посадке, в поезде у вас его проверяют и когда вы заходите в аэропорт — тоже. Когда вы садитесь в такси, у вас просят QR-код, когда вы приходите в аптеку и так далее. Вот тогда это QR-код. Тогда он действительно влияет на ситуацию. А так что, только рестораны, что ли, должны по этим QR-кодам работать? Наши руководители берут пример из-за рубежа. Но там люди и завтракают, и обедают, и ужинают в ресторане. Там культура питания вне дома гораздо более развита, чем у нас.
— Как рестораторы и отельеры преодолевают проблемы, вызванные новыми ограничениями? Скажем, мастера салонов красоты, массажисты и другие специалисты могут ходить по домам или оказывать услуги у себя на дому. А рестораторы как выходят из положения?
— У нас никаких изысков и креатива нет. Ждем помощи от государства. Ждем кредиты, ждем в Москве помощи в виде компенсации за коммунальные услуги и прочее. Отследить, какой именно сегмент больше всего страдает в отрасли, невозможно. В ручном режиме надо протестировать 18 тысяч заведений питания, которые находятся только в одной Москве, например. Это физически сделать невозможно. Первому, допустим, ничего не нужно, второму помогали, а третий вообще ничего не может получить. Он по разным причинам прогорел.
Владелец ресторана, работодатель должен отправить на «удаленку» 30 процентов сотрудников
«Высококлассные зарубежные повара уезжают. Люди уходят в курьеры, переквалифицируются»
— Вопрос о кадрах. Люди ведь видят, что как только начинается очередное обострение с COVID-19, то в первую очередь страдает ресторанная отрасль, а они садятся в изоляцию, несут потери. Не приведет ли это к тому, что сотрудники станут уходить из отрасли безвозвратно, переквалифицироваться, чтобы застраховать себя на будущее?
— Так они и думают, так они и делают. Мигранты, которые работали в отрасли, возвращаются домой. Поэтому у нас в отрасли сейчас дефицит кадров страшный. Такой, какого не было с 1996 года! Высококлассные зарубежные повара уезжают. Люди уходят в курьеры, переквалифицируются. Есть такое явление.
— А какого персонала сейчас больше всего не хватает?
— Линейного. Повара, кондитеры, официанты, уборщицы, мойщики посуды, грузчики. Практически всего персонала не хватает.
— А мигрантов много работает? Не принято их централизованно завозить?
— Мигрантов у нас обычно много задействовано, но сейчас мало, потому что все разъехались. И практики централизованного завоза пока нет.
— А что с компенсациями? Насколько они эффективны были по прошлому опыту?
— Нет таких данных. Еще раз повторяю: средняя температура по больнице ничего не дает для понимания ситуации. Я всегда говорю на этот счет: понимаете, в морге температура ноль градусов, а в инфекционной реанимации — 42. Выводите среднюю округленную температуру, и будет в целом всё ничего, почти норма. Здесь окажется такая же ситуация, если жонглировать цифрами. А на практике одному предпринимателю помогли, но куча при этом закрылась. Один выжил, а два других померли.
Это, конечно, лучше, чем ничего, но когда начинают кивать: «А вот в Соединенных Штатах, в Европе или еще где-то помогают больше, лучше и так далее…» Так вот, мы не США, не Юго-Восточная Азия и не Европа. Каждая страна вылезает из этой ситуации по-своему.
— То, что сейчас правительство объявило в качестве помощи предпринимателям, — это что-то новое или старый пакет мер?
— Продолжение прошлого пакета. Но везде по-разному. Москве добавляют возможность компенсировать коммунальные услуги. Каждому региону дано право самому решать, что нужнее в качестве помощи местным предпринимателям.
В качестве федеральных мер предусмотрена антикризисная кредитная программа «ФОТ 3.0» — кредит в размере одного МРОТ на каждого работника и так далее. (При этом федеральный МРОТ равен 12 792 рубля. Его следует умножить на 12 месяцев, чтобы рассчитать минимальный годовой доход. Чем больше количество штатных сотрудников, тем больший кредит может ожидать предприниматель. Максимально не свыше 500 млн рублей — прим. ред.) Так или иначе, кто хочет, может получить помощь.
«Кризис заканчивается все равно, и после него люди пойдут в рестораны, как говорится, с новой силой. Отрасль выживет, «на место павших бойцов встают новые»
«Это пятый кризис в моей жизни, потому я просто знаю, что кризисы заканчиваются»
— Согласно весеннему опросу, который цитировал бизнес-омбудсмен Борис Титов и в котором приняли участие руководители и владельцы 5 тысяч компаний из всех регионов России, малый и средний бизнес в начале года сталкивался с теми же проблемами, что и на пике пандемии. Только чуть более 20 процентов респондентов не заметили снижения спроса на свои товары и услуги в 2020 году. Примерно у 60 процентов компаний выручка упала более чем на треть. 45 процентов урезало фонд оплаты труда. У 33,1 процента продолжает снижаться оборот. Около 60 процентов участников опроса назвали главной проблемой в начале 2021 года слабый спрос, в том числе из-за сохраняющихся ограничений по коронавирусу. А что сейчас? Картина ухудшится?
— Конечно, ухудшится. Накапливаются долги и 2020, и 2021 годов. Весь негатив накапливается. У нас есть небольшие компании, у которых в балансе висят долги еще 2014 года, а у некоторых и 2008-го. Пока такие компании существуют, но сейчас могут закрыться окончательно. Это все не просто так. Проблем много, и они растут. Если будет проведен новый опрос, он это покажет.
— Да, уже сейчас по Москве ходишь, и в центре буквально через одну витрину висят таблички: «Закрыто», Сдается» или «Аренда».
— Да. А почему? Потому что стоимость аренды помещения превышает всякие разумные пределы. И когда у людей выручка падает хотя бы на 30 процентов, то это уже работа в убыток. Потому они, естественно, закрываются, чтобы не копить убытки.
— Вот этот ком проблем: и долги, которые копятся, и проблемы с персоналом, который уходит в другие отрасли, и мигранты, которые уехали, и высокая аренда в крупных городах, и рост цен естественных монополий на продукты питания — разве это будет способствовать развитию ресторанного дела? Станут ли рестораторы открывать новые бизнесы?
— Станут, конечно. Кризис же не только время проблем, но и время возможностей. Кто-то уходит с рынка, а кто-то, наоборот, приходит туда. Если у вас есть пусть даже самые небольшие деньги, вы можете сейчас приобрести практически готовое предприятие. Немножко влить туда и начать работать. Кризис заканчивается все равно, и после него люди пойдут в рестораны, как говорится, с новой силой. Отрасль выживет, «на место павших бойцов встают новые».
— То есть ваш взгляд на будущее отрасли оптимистический?
— Нет, он у меня не оптимистический. Это пятый кризис в моей жизни, потому я просто знаю, что кризисы заканчиваются. Дальше мы будем подстраиваться под то, что существует на рынке. Кто-то станет покупать фуд-траки (это кафе-фургон с мобильной кухней для торговли едой и напитками быстрого приготовления), чтобы его вообще не закрывали. Кто-то будет делать кухни без залов обслуживания и работать только на доставку. В общем, много способов для того, чтобы что-то сделать и попытаться застраховаться от будущих ограничений и проблем, связанных с ними.
Игорь Олегович Бухаров — российский ресторатор и бизнесмен. Президент федерации рестораторов и отельеров России.
Общественный омбудсмен по вопросам ликвидации нарушений прав предпринимателей.
Декан факультета гостеприимства ИОМ РАНХиГС при президенте РФ.
Член президиума «Опоры России».
Член Общественной палаты города Москвы.
Член общественного совета при министерстве промышленности и торговли.
Председатель совета по профессиональным квалификациям в сфере гостеприимства при национальном совете при президенте РФ по профессиональным квалификациям.
Родился 2 июня 1960 года в семье военного.
Окончил среднюю школу в Веймаре (ГДР).
В 1978–1980 годах проходил срочную службу в мотострелковой дивизии, расположенной недалеко от Мурманска.
В 1981 году начинал работу учеником повара в ресторане «Будапешт» Треста московских ресторанов, параллельно учился на вечернем отделении Московского института народного хозяйства им. Плеханова, который окончил в 1987 году по специальности «экономист».
После «Будапешта» был приглашен на должность заместителя директора кафе «Аист», позже стал управлять кафетерием «Гамбургер».
В 1990-х годах в партнерстве с Романом Рожниковским открыл ресторан Nostalgie. Ролан Быков, автор идеи, предоставил помещение на территории фонда развития детского кинематографа. Одноименная радиостанция дала разрешение на использование названия. Nostalgie — первый ресторан в Москве, в котором подавались исключительно блюда высокой кухни, а также звучал джаз в живом исполнении. Многие джазовые музыканты начинали карьеру, выступая в Nostalgie.
1994–2009 — ресторан Nostalgie.
1996–2009 — ресторан Reporter.
2000–2010 — издатель журнала «Виномания».
2002–2009 — ресторан-кафе «Шатер».
1998–2003 — президент гильдии московских рестораторов.
С 2003 года — президент федерации рестораторов и отельеров.
В 2003, 2005, 2007 годах — член жюри конкурса «Золотой Бокюз» в городе Лион, Франция.
2008–2011 — генеральный директор ФГБУ «Комбинат питания „Кремлевский“».
С 2010 года — заведующий кафедрой менеджмента в гостиничном и ресторанном бизнесе, преподаватель МФПУ «Синергия».
С 2014 года — декан факультета гостиничного и ресторанного бизнеса Института отраслевого менеджмента РАНХиГС при президенте РФ.
С 2014 года — председатель совета по профессиональным квалификациям в сфере гостеприимства при национальном совете при президенте РФ по профессиональным квалификациям.
Имеет множество титулов и наград.
Почетный кавалер le Chevalier d’Honneur в Гильдии гастрономов Chaîne des Rôtisseurs, кавалер ордена «За заслуги в области сельского хозяйства» (Ordre du merite agricole), награжден министерством сельского хозяйства и рыболовства Французской Республики.
Лауреат национальной премии «Золотой журавль» в номинации «За выдающийся личный вклад в развитие ресторанного дела России».
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 30
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.