Wolność kocham i rozumiem

Wolności oddać nie umiem

(польск. «Свободу я люблю и понимаю,

свободу я не могу отдать»)

 

– Chłopcy z Placu Broni — Kocham wolność

Александр Виноградов: «В конце концов, тема заслуживает внимания хотя бы потому, что «на входе» в социум присутствует тотальная цифровизация, а «на выходе» — права и свободы граждан» Александр Виноградов: «В конце концов, тема заслуживает внимания хотя бы потому, что «на входе» в социум присутствует тотальная цифровизация, а «на выходе» — права и свободы граждан» Фото предоставлено Александром Виноградовым

«МИЛО, ЗАДОРНО И, ГЛАВНОЕ, ОЧЕНЬ ТИХО»

Некоторое время назад я уже упоминал об одной очевидной вещи — о том, что серьезный кризис, подобный нынешнему, ускоряет все происходящие в социуме процессы. Новое внедряется быстрее, зачастую без полного осознания его социумом, старое столь же быстро отмирает, становясь ненужным и неактуальным. Подобного рода эффекты можно видеть и в данном случае, и именно об этом хотелось бы немного поговорить. В конце концов, тема заслуживает внимания хотя бы потому, что «на входе» в социум присутствует тотальная цифровизация, а «на выходе» — права и свободы граждан. Как это может быть, к чему это может привести и стоит ли что-либо с этим делать?

Вопрос, конечно же, намеренно заострен. От него всего лишь один шаг до словосочетания «цифровой концлагерь», после чего одна часть аудитории махнет рукой, списав это все по ведомству снежных людей, деревьев-людоедов и порядочных премьер-министров. Другая, наоборот, начнет вспоминать чипирующее излучение с вышек 5G, вездесущего Билла Гейтса, Ротшильдов, Рокфеллеров, Виндзоров, группу Vanguard и руководящих всем этим арахнорептилоидов с Марса. Это все, конечно же, интересно (на самом деле нет, разве что под пиво), но попробуем в рассуждениях обойтись без подобного рода экзерсисов, опираясь на фактуру, законодательство и сугубую логику.

Во-первых, нельзя не отметить, что на минувшей неделе в прямом смысле слова под шумок был принят уже в третьем чтении (!) законопроект №759897−7 «О едином федеральном информационном регистре, содержащем сведения о населении Российской Федерации». Напомню, что за третьим чтением следует утверждение Советом Федерации и подписание президентом, и остановка законопроекта на этих стадиях есть дело нечастое. Согласно этому прекрасному документу, на каждого человека соберут более 30 видов сведений: Ф. И. О., дату, место рождения (смерти), гражданство, пол, реквизиты документов, удостоверяющих личность, идентификаторы сведений о постановке на налоговый учет и воинский учет, сведений о регистрации в системах пенсионного, медицинского и социального страхования, а также некоторые иные данные. Органы власти обязаны постоянно вносить данные в регистр, сами же данные будут храниться постоянно и их уничтожение не допускается. При этом, согласно законопроекту, порядок предоставления сведений, содержащихся в регистре, в том числе их перечень, устанавливается правительством — иначе говоря, получать их сможет непонятно кто и непонятно как, эти ключевые вещи выставлены на подзаконный уровень постановлений правительства. И так далее и тому подобное.

Законопроектом прямо игнорируется Конституция РФ, в статье 24 которой прямо сказано: «Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются». Точно так же, оказывается, попран закон №152-ФЗ «О персональных данных», статья 5, часть 3 которого говорят нам: «Обработка персональных данных должна ограничиваться достижением конкретных, заранее определенных и законных целей», — ведь указанная в законопроекте цель формирования регистра «создание системы учета сведений о населении, обеспечивающей их актуальность» на «конкретность» никак не тянет. Кроме того, он противоречит позиции государственно-правового управления президента РФ, высказанной еще в 2014 году.

В общем, мило, задорно и, главное, очень тихо, инфополе забито лютыми ужасами COVID-19, хотя, говорят, в телевизоре опять главной темой стала Украина. Остановимся пока на этом.

Законопроектом прямо игнорируется Конституция РФ, в статье 24 которой прямо сказано: «Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются»Фото: «БИЗНЕС Online»

«У СОЦИУМА ИСЧЕЗАЕТ ВОЗМОЖНОСТЬ КАК-ЛИБО ВЛИЯТЬ НА ИТОГИ СВОЕГО ГОЛОСОВАНИЯ»

Вторая история связана с Советом Федерации. Благородные сенаторы внезапно озаботились юридической чистотой творящегося в России беспредела. Комитет СФ по конституционному законодательству выступил с инициативой наконец-то прописать в законодательстве определение самоизоляции. Было предложено внести изменения в закон №68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера». Особо предполагается прописать ситуации, в которых устанавливается такой режим, его порядок работы, а также определить полномочия глав регионов.

Что здесь можно сказать? Одно слово: дозрели. Два месяца неведомого «режима икс» с цифровыми аусвайсами, штрафами, коллапсом сектора услуг, массовым отсутствием возможности работать и итоговым жестоким ударом по экономике, возможно, получат юридическое обеспечение. Постфактум — да. Но, может быть, и не получат — в конце концов, внятного запроса от социума, очень удобно напуганного COVID-19 до состояния практически полного изумления и спрятавшегося под медицинской маской, попросту нет: «Властям виднее».

Третья история тоже связана с темой законов. Буквально только что, в субботу, 23 мая, президент России Владимир Путин подписал закон об электронном голосовании на федеральном уровне. Согласно данному закону, вводится понятие «дистанционное электронное голосование», под которым понимается голосование без использования бюллетеня, изготовленного на бумажном носителе, с использованием специального программного обеспечения. Теоретически идея-то неплохая, но на практике это означает, что имеющийся сейчас хоть какой-то контроль за выборами посредством наличия наблюдателей, физического подсчета бюллетеней и подписания итогового протокола точно таким же образом уходит в прошлое. У социума исчезает возможность как-либо влиять на итоги своего голосования, превращающегося в бессмысленную профанацию. За исключением, понятное дело, сугубо гипотетического силового варианта.

Четвертая история также поражает и умиляет. Заключается она в том, что 20 мая состоялось 248-е заседание ЦИК с видеотрансляцией в интернете, на котором было рассмотрено 14 вопросов, после чего эфир завершился. Все бы ничего, но сутки спустя было обнаружено, что на сайте ЦИК в повестку был добавлен 15-й вопрос — хотя трансляция, повторимся, завершилась на 14-м. При этом 15-й вопрос касался принятия постановления, возобновляющего распределение денежных средств в избирательные комиссии для проведения общероссийского голосования — того самого непонятного опроса населения (не имеющего статуса референдума) о поправках в Конституцию. Еще через несколько часов ЦИК выпустил разъяснение — мол, решили рассмотреть и этот вопрос, кворум был, все хорошо, а трансляцию не возобновляли в силу оперативности принятого решения. С учетом того, что в том самом законе №1-ФКЗ о поправках к Конституции прямо указано (ст. 2, ч. 14), что «Центральная избирательная комиссия Российской Федерации обеспечивает открытость и гласность при подготовке и проведении общероссийского голосования», получается полный оксюморон.

Это все, повторюсь, произошло в течение одной недели. Густо и плотно. И все эти меры, насколько я могу судить, идут в одном, и только одном, направлении — усилении контроля российских элит над российским податным электоратом.

«ТАКИЕ ПЛОДЫ ЦИФРОВИЗАЦИИ — МИРОВОЙ ТРЕНД, И РФ ЗДЕСЬ ВПОЛНЕ СРЕДИ ЛИДЕРОВ»

На самом деле, ничего фундаментально нового в этом нет. Тот же глава Сбербанка Герман Греф глубоко вторичен. Да, многие помнят его явление на петербургском международном экономическом форуме в 2012 году, когда он в своем кратком (четыре минуты) выступлении поведал urbi et orbi, что участие народа в управлении есть «страшная вещь» и что лучшие умы человечества неизбежно приходили к необходимости держать массы в неведении, поскольку люди, обладающие знанием, не хотят, чтобы ими манипулировали, а без манипулирования непонятно, как управлять. Антагонистичность интересов элит любого государства (стационарного бандита по теории экономиста Мансура Олсона) и его податных слоев есть вещь естественная, как закат Солнца, мяукающий кот или похмелье после пары литров водки. Элитам от низших сословий нужны три вещи: чтобы не буянили, чтобы вовремя и полностью платили налоги (и не ворчали при их повышении) и чтобы были готовы в случае чего эти элиты защищать и ценой своих жизней. Явный отход от этой фундаментальной аксиомы имел место лишь в последние два века, в эпоху порожденных технологическим прогрессом массовых армий, а с человеком, который много лет обращался с оружием, волей-неволей приходится договариваться; не могу не отметить, что все эти вещи прекрасно понимались еще Отцами-основателями в ранних США. Сейчас эта эпоха уходит в прошлое, конфликты между различными элитами решаются небольшими группами профессионалов, а грубая сила формата «индоктринированный боец с нелицензионным клоном АК» несостоятельна против более технологически развитого противника. И ни оружия, ни капитала у людей нет. О чем с ними говорить-то?

Собственно, вот и все. Более того, такие плоды цифровизации — мировой тренд, и РФ здесь вполне среди лидеров. Условно, конечно — к примеру, данные с московской системы цифровых аусвайсов очень быстро оказались на рынке в даркнете, а в Великобритании подобный реестр был в 2010 году уничтожен, поскольку власти признали, что такой массив данных нарушает неприкосновенность частной жизни и угрожает безопасности.

Остается надеяться на лучшее будущее. Но само по себе оно не наступит.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции