Динмухаметов руководил республиканским парламентом до конца своей жизни. В 1951 году, возвращаясь на поезде из отпуска, проведенного в Крыму, Галей Афзалетдинович внезапно заболел и был госпитализирован в одну из московских больниц. Ничего не предвещало беды, супруге сказали, что больной скоро поправится и выпишется. Его супругу Хуснию ханум успокоили и уговорили ехать домой. Но через несколько дней в Казань пришла страшная весть о том, что председатель Динмухаметов скончался. История пока не раскрыла тайну этой скоропостижной кончины...» Динмухаметов руководил республиканским парламентом до конца своей жизни. В 1951 году, возвращаясь на поезде из отпуска, проведенного в Крыму, Галей Афзалетдинович внезапно заболел. История пока не раскрыла тайну этой скоропостижной кончины...

«ПОЛИТИЧЕСКАЯ СЛЕПОТА ТАТАРСКОГО ОБКОМА ПАРТИИ»

В 1936 году 44-летний Галей Афзалетдинович Динмухаметов – «активный общественник, человек со спокойным и взвешенным характером, красивый, стройный, смелый в действиях, проявивший исключительную работоспособность и ответственность на многих предыдущих постах», пишет о нем в рассказе «Председатель Татарстана» татарский писатель и поэт Джаудат Юнусов. В этом году будущий руководитель парламента ТАССР переводится из Омска в Татарию. «Ушедший в 1905 году в поисках счастья скитаться по стране паренек по прошествии более 30 лет, уже в качестве зрелого мужчины, опытного руководителя и крупного государственного деятеля вернулся на малую родину».

В 1936–1937 годах Динмухаметов – член партийной коллегии Татарского областного комитета ВКП(б), в 1937–1938-м исполняет обязанности председателя ЦИК Татарской АССР (ТатЦИК) вплоть до его реорганизации и переименования в Верховный Совет ТАССР.

Наступил 1937 год – год начала большого террора. «Время повальных арестов вследствие тотального доносительства и клеветы людей друг на друга, поиска и выявления „классовых врагов“ и их высылки из родных мест, – читаем далее в очерке „Председатель Татарстана“. – Достаточно бегло пройтись по газетам тех лет – если в первых страницах от номера в номер пишется о событиях в мире, то все остальные полосы пестрят разоблачениями „местных агентов таких врагов народа“, как Троцкий, Зиновьев и Бухарин, дифирамбами в адрес товарищу Сталину, прославлением сталинской Конституции 1936 года. Особенно привлекают внимание материалы, написанные от имени простых граждан. Вот один колхозник разоблачает своего бригадира за халатное отношение к социалистической собственности; рядовой инструктор райкома партии критикует первого секретаря за неумение работать с кадрами и за то, что тот загружает работников аппарата несвойственными им заданиями; сельский бригадир обвиняет районное руководство в плохой организации весенне-полевых работ; кто-то критикует начальство республиканского ведомства народного просвещения за плохое состояние изучения русского языка... Внутриполитическая атмосфера в Союзе, пышная пропаганда советского образа жизни находит свое отражение и в руководстве республики – секретари обкома партии и министры постоянно заменяются другими. В 15-м номере журнала „Партийное строительство“ (август 1937 года) инструктор отдела руководящих кадров ЦК ВКП(б) Г. Акопян публикует статью „Политическая слепота Татарского обкома партии“. В ней он обвиняет руководство республики в организации „артели“, группировки на клановой основе и даже в пантюркизме. А уже пленум обкома, состоявшийся 26–28 августа, освобождает Альфреда Лепу (Альфред Карлович Лепа (1896–1937) – первый секретарь Татарского обкома партии с 1933 по 1937 год; расстрелян, реабилитирован посмертно – прим. ред.) от обязанностей первого секретаря обкома и избирает на этот пост Александра Алемасова (Александр Михайлович Алемасов (1902–1972) – первый секретарь Татарского областного комитета ВКП(б) с 1938 по 1942 год, организатор массовых репрессий в Татарской АССР в 1937–1938 годах – прим. ред.). Разумеется, не остается в стороне от этих политических интриг и Динмухаметов, на которого возложено исполнение обязанностей председателя Центрального исполнительного комитета ТАССР.

Чтобы увеличить, нажмите

НАЧАЛО БОЛЬШОГО ТЕРРОРА: В СОСТАВЕ «СПЕЦТРОЙКИ»

30 июля 1937 года выходит приказ НКВД СССР № 00447 „Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов“. Для ускоренного рассмотрения тысяч дел также приказом НКВД за подписью союзного наркома внутренних дел Николая Ежова (Николай Иванович Ежов (1895–1940) – генеральный комиссар госбезопасности, один из главных организаторов массовых репрессий 1937–1938 годов, также известных как большой террор. В 1940 году расстрелян по обвинению в подготовке антисоветского государственного переворота – прим. ред.) были образованы внесудебные органы – так называемые „оперативные тройки“ на уровне республик и областей. В состав троек обычно входили первые секретари областного, краевого или республиканского комитета ВКП(б), местный начальник НКВД, а также ее члены – местные прокуроры или представители советской власти. „Душой“ этой наиболее жестокой части репрессивного аппарата в ТАССР становится глава республиканского обкома партии Александр Алемасов. „Спецтройка“ под его руководством трудится без устали. С сентября 1937 года она собирается в почти неизменном составе: Александр Алемасов, Василий Михайлов (Василий Иванович Михайлов (1901–1940) – нарком внутренних дел Татарской АССР с 1937 по сентябрь 1939 года, расстрелян как враг народа в феврале 1940 года – прим. ред.) и Гали Динмухаметов. „Таттройка“ провела с 23 августа 1937 года по 6 января 1938 года 165 заседаний, за 28 „рабочих“ дней осудила на расстрел 2570 человек и еще 2792 человека – к длительным срокам заключения: как правило, к 10 годам, реже (примерно в 8% случаев) – к 8 годам. Члены „особой тройки“ приговоры подписывали, практически не читая. Засудить в день свыше 200 человек для „тройки“ было делом обычным (подробнее читайте на „БИЗНЕС Online“)».

В беседе с корреспондентом «БИЗНЕС Online» известный казанский историк Булат Султанбеков отмечал, что именно «особые тройки» разных уровней вынесли в то время наибольшее количество смертных приговоров, как правило, оформлявшихся в так называемых альбомах, то есть списках, где указывались только фамилия обвиняемого, в двух-трех строках – заключение и предложение следователя, как правило, о применении ВМН (высшей меры наказания – прим. ред.). «Альбом» утверждался подписями местного руководителя НКВД, прокурора и представителя партийного органа; последние нередко ставили свою подпись, даже не прочитав «альбом».

И тем не менее Динмухаметов оставался в людском восприятии этаким народным любимцем, «республиканским старостой» – местным аналогом благообразного старичка, «всесоюзного старосты» Михаила Калинина. «Не так активно и охотно, как Алемасов, но Динмухаметов участвовал в работе „тройки“, – продолжает интервью для „БИЗНЕС Online“ Султанбеков. – Но кто знал в то время всю механику работы этих троек, как и многое другое? Тот же Калинин по распоряжению Сталина, строго говоря, непосредственно не подписывал „расстрельных списков“, но тем не менее санкционировал аресты членов Верховного Совета и так далее. Плакал, но санкционировал. Как сейчас говорят, имели место двойные стандарты. И в Чувашии, и в Башкирии были такие же свои Динмухаметовы, к которым любил писать и обращаться народ».

«А ПОЧЕМУ ДИНМУХАМЕТОВА НЕ ПОСАДИЛИ, КАК МЕНЯ?»

Может быть, эти народные симпатии впоследствии и спасли жизнь члену «особой тройки» Динмухаметову. После резкого свертывания темпов большого террора, когда в 1938 году постановлением Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября, подписанного Молотовым и Сталиным, практика применения «спецтроек» была ликвидирована как «антинародная», а большинство их участников сами подверглись репрессиям, Динмухаметов не только остался в живых, но и довольно долго, в течение нескольких лет, продолжал свою работу на одной из руководящих должностей в республике.

«В недавней своей работе про Вышинского (Андрей Януарьевич Вышинский (1883–1954) – государственный деятель, юрист, дипломат. Ректор МГУ (1925–1928), прокурор СССР (1935–1939), министр иностранных дел СССР (1949–1953), постоянный представитель СССР при ООН (1953–1954) – прим. ред.), – продолжает профессор Султанбеков, – которую опубликовала ваша редакция, я привожу тот факт, что арестованный в числе прочих за „перегибы“ в годы большого террора замнаркома внутренних дел ТАССР Шелудченко уже в Лефортовской тюрьме, в Москве, будучи подследственным, во время допросов и в письме на имя Берии в попытках спасти собственную жизнь заявлял не только об Алемасове, который особо усердствовал в то время, но и другие члены „особой тройки“ – Галей Динмухаметов и прокурор ТАССР Василий Перов – подписывали, практически не читая, приговоры. Однако эти разоблачения не были приняты во внимание судом, так что Шелудченко все равно расстреляли, а остальные члены „тройки“ и Алемасов остались на своих постах».

«БУДУ БОРОТЬСЯ, НЕ ЖАЛЕЯ СИЛ»

Но эти годы остались в истории не только как символы большого террора. В октябре 1937-го начинается кампания по подготовке к выборам в Верховный Совет СССР, которые были назначены на декабрь. Как в истории Советского Союза, так и Татарстана эти выборы являются первыми, поэтому их достойное проведение Динмухаметов считал делом своей чести. Его и самого – одного из высших руководителей республики – выдвигают кандидатом в депутаты. Как видно из газеты «Красная Татария», собрания по выдвижению его кандидатуры проходят 30 октября в Новошешминске (решение объединенного собрания рабочих и служащих районного центра, колхозников артелей им. Молотова, им. Блюхера и «Красный Октябрь»), 2 ноября – в Калининском районе, 10 ноября – в Черемшанском. В номере газеты от 20 ноября публикуется материал о самом кандидате. «Недавно товарищ Динмухаметов, – пишется в нем, – побывал в родном Аксубаевском районе. В деревне Новое Ибрайкино (новое название Чатряна – деревни, где родился Динмухаметов, – прим. ред.), его окружили земляки, односельчане, его давние и новые знакомые. До поздней ночи не расходились они, слушая рассказы товарища Динмухаметова о его жизни».

В статье «Буду бороться, не жалея сил» (газета «Красная Татария», 1937 год, 11 декабря), Динмухаметов пишет: «Избиратели Новошешминского избирательного округа выдвинули меня кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. Радует, что народ оказывает тебе такое доверие». Через неделю Динмухаметов избирается представителем высшего органа государственной власти страны. А на первой сессии Верховного Совета депутаты проголосовали за включение его в состав президиума.

«В КАЗАНИ ВО ВРЕМЯ ПЕРВЫХ ВЫБОРОВ ЦЕЛЫЕ КВАРТАЛЫ ОКАЗАЛИСЬ ПРОПУЩЕННЫМИ»

На весну 1938 года назначаются выборы в Верховные Советы РСФСР и ТАССР. Понятно, что наибольшая ответственность за их проведение в республике ложится на плечи Динмухаметова и как исполняющего обязанности председателя ЦИК ТАССР, и как депутата Совета национальностей Верховного Совета СССР, и как члена его президиума. Опираясь на опыт проведения первых выборов, наряду с решением множества текущих хозяйственных и государственных дел, он возглавляет и дело организации парламента республики. Засучив рукава, берется за дело. Его особенно тревожит низкий уровень грамотности народа. Ведь к этому времени в республике насчитывалось 143 390 абсолютно безграмотных людей, из которых всего 56 тыс. охвачены программой ликвидации безграмотности (ликбез), то есть обучением. Много еще и тех, чье образование не выше 1–2-го классов – таких 123 тысячи. По его мнению, удивительное безразличие и беззубость проявляют при этом наркомат просвещения республики, районные отделы образования, профсоюзы. Мало того, не осваиваются деньги, выделенные под эту программу.

Самым слабым местом прошлогодних выборов Динмухаметов считает также недостатки, допущенные при составлении списков избирателей. В газете «Красная Татария» от 14 апреля 1938 года он пишет: «Списки составлялись зачастую теми, кто не был за это ответственным. В них включались совсем другие люди. А в городах, особенно в Казани, целые кварталы оказались пропущенными. В результате <...> нам пришлось выслушать много жалоб, и они вовремя не рассматривались. <...> Задачи Советов по подготовке к выборам состоят в том, чтобы уметь организовать эту работу не отрываясь от выполнения производственных планов и хозяйственно-политических кампаний. <...>  Потому что злые враги народа, троцкисты-бухаринцы и остатки буржуазных националистов – шпионы фашизма – озлобленные от бессилия, будут стараться помешать нашему делу». На первой же сессии парламента Татарстана коллеги-депутаты выбирают его председателем президиума.

В эти годы Динмухаметов часто выезжал в районы и города республики, поэтому имел возможность не раз посещать родные края. Односельчане каждый раз ждали его приезда с нетерпением, потому что, хотя и уехал он из деревни давно, но тем не менее старался при каждом удобном случае оказать помощь своим землякам, живо интересовался делами своего родного Чатряна.


Чтобы увеличить, нажмите

«ДОЛГО ЕЩЕ ЛЮДИ С УДИВЛЕНИЕМ РАССКАЗЫВАЛИ, КАК ГЛАВА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА КОСИЛ С НИМИ ТРАВУ»

Вот как, например, вспоминает в 2000 году Гумер ага Салахутдинов свою встречу в детстве с Динмухаметовым: «Это случилось в 1939 году. В то время мой отец работал лесником, поэтому мы жили в кордоне, который находился на Альметьевской поляне.

Лето. Народ на сенокосе, солнце беспощадно пекло. Когда мы купались с братишкой Гусманом в озере, на лесной дороге появилась легковая машина. Эта дорога ведет из нашей деревни в Ново-Кадеево соседнего Первомайского (ныне Черемшанского) района. Мы подумали, что машина едет в нашу деревню. Из-за того, что мост давно обвалился, на том месте для проезда была сделана запруда. Шофер, видимо, хотел проехать на скорости по ней, но застрял на самой середине. Собравшись в кучу, мы, пацаны, осторожно подошли к ним.

Из машины вышли двое. Обойдя машину вокруг, они поняли, что своими силами машину не вытолкать, тогда один из них подошел к нам и поздоровался. Это был средних лет дяденька, очень приятной внешности, простой и открытый. „Отец дома?“ – спросил он. Мы побежали к дому. Прибежали и кричим: „Папа, тебя спрашивает дядя с машиной!“

Тем временем тот человек и сам пришел. Они поздоровались, поговорили. Гость рассказал, что он из Чатряна, теперь работает председателем Верховного Совета Татарии и что решил навестить своих родных в деревне. Мама пригласила гостя в дом. А папа пошел в деревню за лошадью.

После того, как вместе попили чай, Гали абый нас повел с собой в лес. Помню его рассказ: „На Ржаной поляне раньше было озеро, из его мелких мест доставали паклю. Сушили ее в лесу, а потом везли в деревню. В те времена для сруба применяли не солому, а паклю“. Рассказал также, как однажды заблудился в лесу и остался ночевать у озера. А сегодня он, оказывается, был в Ново-Кадеево, у полеводов колхоза имени Кирова. „Взял в руки серп и поработал, получается“, – добавил он, смеясь. А по пути решил своих родных повидать в деревне. Оказывается, в Чатряне живет его сестра Гайнелмаган Миннебаева. Ее муж работал мельником. Пока он находился с нами, мы, открыв рты, слушали рассказ о том, как Советская власть сделала из бедного крестьянского мальчика такого большого руководителя.

Прошло довольно-таки много времени, из деревни с двумя лошадьми приехал папа. Машину вытащили. Гали абый еще раз похлопал нас по плечам. Потом они уехали, мы продолжили купание.

А в тот день Гали абый, оказывается, побывал и на полях нашего колхоза, покосил. Долго еще народ с удивлением рассказывал об этом».

С подачи руководителя, вышедшего из народной глубинки, президиум Верховного Совета ТАССР принимает 31 мая 1941 года решение о привлечении к ответственности тех, кто «бюрократически относится к жалобам трудящихся». А в статье «Задачи массового контроля и профсоюзов», опубликованной в газете «Красная Татария», лидер Верховного Совета критикует уже профсоюзные органы за ненадлежащую заботу о строительстве жилья, за недостатки в организации общественного питания и торговли.

«НАРОД РЕСПУБЛИКИ В ТЫЛУ ТОЖЕ СРАЖАЛСЯ С ВРАГОМ»

22 июня 1941 года. Весть о начале войны с Германией одним из первых в республике получил Динмухаметов.

Переориентация всей хозяйственной работы на нужды фронта ради приближения победы – такая тяжелая задача ложится с этого дня на плечи руководства республики. В 1942 году в республике под руководством председателя Динмухаметова создается комиссия по сбору подарков для бойцов и командиров Красной Армии. Несколько раз Галей Афзалетдинович берет на себя доставку подарков на фронт. Те, кто посещает фронт в составе делегации, во время встреч с бойцами рассказывают им о делах республики, безустанном труде тыловиков, эти встречи придают красноармейцам уверенность, что народ тоже вместе с фронтовиками сражается с врагом.

А по возвращении делегации отчитываются о своих поездках на фронт перед рабочими заводов и фабрик, крестьянами. Съездив на Калининский фронт, Динмухаметов выступает на крупных предприятиях Казани, в колхозах. Такие встречи становятся действенной идеологической мерой в сплочении народа, объединении всех сил на достижение общей цели в период войны.

Близко знакомый со многими деятелями литературы и искусства еще до войны, Динмухаметов ведет активную переписку с писателями, поэтами, композиторами и художниками. Сохранились копии его писем Мусе Джалилю, Махмуту Максуду, Ахмету Ерикею, Шайхи Маннуру и другим, а также их письма ему. В 1942 году при политотделах фронтов начинают выходить газеты на татарском языке, и такое письменное общение становится еще более частым. Надо отметить, что организация татарских редакций, обеспечение их кадрами стали возможными во многом благодаря усилиям и вниманию Динмухаметова.

«НИЧЕГО НЕ ПРЕДВЕЩАЛО БЕДЫ...»

Начиная с 1943 года Татария оказывает большую помощь освобожденной от фашистов Орловщине по восстановлению народного хозяйства. Организация этой важной работы лежит также на плечах председателя парламента ТАССР. В сентябре он посещает Орловскую область в составе делегации республики, воочию убеждается в масштабах бед и разрушений, выясняет, каким предприятиям и колхозам требуется помощь. В том же году из Татарстана в Орел отправляется 107 вагонов со стройматериалами, оборудованием, одеждой, продовольствием. Для оказания помощи жителям области татарстанцы из своих сбережений собирают 1 млн 286 тыс. рублей денег. Из колхозов и совхозов республики отправляется около 10 тыс. голов крупного рогатого скота, более 23 тыс. овец, большое количество сельскохозяйственного инвентаря и техники.

«Война окончена, и Динмухаметов все силы отдает заботе об экономической мощи республики, – пишут про него в книге „Парламент Татарстана: его лидеры в зеркале истории“ Джаудат Юнусов и Шаукат Кабиров. – Он мечтает об электрификации каждого населенного пункта, начале промышленной добычи нефти, обнаруженной в восточных районах республики, и повышении за счет этих мер благосостояния народа.

Динмухаметов руководил республиканским парламентом до конца своей жизни. В 1951 году, возвращаясь на поезде из отпуска, проведенного в Крыму, Галей Афзалетдинович внезапно заболел и был госпитализирован в одну из московских больниц. Ничего не предвещало беды, супруге сказали, что больной скоро поправится и выпишется. Его супругу Хуснию ханум успокоили и уговорили ехать домой. Но через несколько дней в Казань пришла страшная весть о том, что председатель Динмухаметов скончался. История пока не раскрыла тайну этой скоропостижной кончины...»

Подготовил Михаил Бирин