Президенты России и Белоруссии Владимир Путин и Александр Лукашенко Президенты России и Беларуси Владимир Путин и Александр Лукашенко Фото: kremlin.ru

И попутно — нашу синеглазую сестру Белоруссию — расчленить и отдать на откуп диктатору Камеруна Мише Соколову...

В. Ерофеев, «Вальпургиева ночь, или Шаги командора»

МИНСКИЙ ФЛЮГЕР

Белорусская история в очередной раз подтверждает нехитрый постулат: если у тебя есть дармовые деньги quantum satis, уже неважно откуда появляющиеся, то с их помощью можно выстроить сколь угодно экзотическую систему экономики, социальной поддержки и государства в целом. Углеводородная рента давала жить и процветать Ливии, на ренте в виде советской помощи развивалась Куба, есть и классическая история рентного благоденствия от добычи фосфатов на тихоокеанском острове Науру, на пике ее доход на душу населения у островитян превосходил таковой в США вчетверо, а в КСА — вдвое. Проблема наступает, когда иссякает рентный поток, в стране начинается нехватка денег, своего рода похмелье, прямо чреватое резкими политическими изменениями — и этот эффект особенно сильно проявляется, если рентное благосостояние не было грамотно использовано, если оно было популистски просажено, а не проинвестировано ради будущих доходов.

Разумеется, помимо накопленных запасов и эффективности управления ими, имеет значение еще и относительный размер рентных доходов — в сравнении с «основной частью экономики». В этом смысле та же углеводородозависимая РФ довольно сильно отличается (в лучшую сторону) от вышеупомянутого Науру или же Венесуэлы, равно как и от КСА (накопившей огромные запасы в закромах родины) либо Норвегии (которая, впрочем, более-менее эффективно своими закромами управляет — хотя часть денег они, помнится, все же потеряли в американском ипотечном крахе 10 лет назад). Это, впрочем, теория, важно здесь то, что процесс иссякания рентного потока и сопутствующей этому тщательно скрываемой паники сейчас можно наблюдать буквально под боком, в Беларуси. Схожие процессы, конечно, заметны и среди родных осин, но они не являются целью рассмотрения настоящего текста.

Итак, Беларусь. Вторая часть союзного государства РФ и Беларуси, 10 млн. населения, 1% безработицы, доминирующая советская эстетика и сама технология и культура госуправления, вызывающая искреннее умиление и ностальгию у людей соответствующего склада — считающаяся качественной молочная продукция, мясо, обувь и одежда. Хронически дефицитный торговый баланс, столь же хронически дефицитный текущий счет, растущий внешний долг, и государственный (выросший за 8 лет десятикратно — до 30% ВВП), и валовой, спад экономики — по последним данным, примерно на 3,5 - 4% за год. Нерыночный госсектор в размере примерно 80% экономики и совершенно чудесный в своей алогичности налог на тунеядство: если у человека нет работы и, соответственно, денег, то с чего ему платить налог? Фиктивные браки, дабы избежать распределения после минского вуза куда-нибудь в медвежий угол, где медведей больше, чем людей. Треть заключенных — предприниматели, многие из которых присели по «экономической» статье «нанесение ущерба в особо крупных размерах без признаков хищения». Премия за стукачество на ближнего своего, если тот, скажем, не заплатил налоги. Отсутствие — как класса — олигархата и крупного бизнеса в целом, жестоко зарегулированный мелкий и средний. В общем, картина ясна, разве что особенности выбрать по вкусу не получится, все продается в комплекте. Комплект этот, однако, заметно меняется со временем, виной чему именно что проявляющаяся нехватка денег.

«БЕЛОРУССКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ ПРОСТА И НЕЗАТЕЙЛИВА, КАК ГРАБЛИ»

Вообще говоря, белорусская экономическая модель проста и незатейлива как грабли. Под сурдинку о союзном государстве, ЕАЭС и прочем «восстановлении империи», вызывающем влажные вздохи у умственных пассионариев, Минск с завидной прагматичностью доил и продолжает доить Москву.

Во-первых, именно РФ является крупнейшим рынком сбыта для белорусской продукции: более 90% белорусского продуктового экспорта — это поставки именно что в Россию. Пикантности добавляет то, что РФ, по сути, является единственным подходящим рынком для белорусских товаров — в Европе они неконкурентоспособны против тех же польских. Это, понятно, могло бы быть основой для сильной переговорной позиции, но увы — Россия на государственном уровне ничего здесь не сделала даже после того, как летом 2014 года объявила контрсанкции, а Лукашенко с крестьянской прямотой призвал своих аграриев «пользоваться моментом» и «пошевеливаться».

Во-вторых, РФ регулярно предоставляет Беларуси кредиты — и неважно, что последнее время они идут, по сути, на выплату процентов по ранее взятым займам.

В-третьих, Беларусь очень существенные доходы получает от продажи продуктов переработки российской нефти своими НПЗ в Мозыре и Новополоцке, при этом нефть туда поставляется без уплаты в российский бюджет таможенных пошлин. Дело в том, что ежегодно из России в Беларусь, сообразно межправительственному соглашению 2007 года, должно отгружаться порядка 20 - 22 млн. тонн нефти, и при средней ставке пошлины около $75 за тонну бюджет России в 2016 году недополучил по меньшей мере $1,3 миллиарда. Кроме того, условиями поставок предполагалось, что пошлина от экспорта нефтепродуктов, полученных из этой нефти, будет возвращаться в Россию, но это межправительственное соглашение (отмечу, заключенное на самом пике «сытных годов») не подкреплено твердым контрактом, и поэтому в этом вопросе постоянно возникают неприятности. Беларусь, ничтоже сумняшеся, маркирует полученный бензин как растворители, кроме того, она не выполняет своих обязательств по поставке бензина на российский рынок (отчего он, понятно, дорожает — и это в дополнение к уже сугубо российским акцизам).

В-четвертых, Белоруссия снабжается и газом по льготным ценам — нынешние контрактные цены (по которым Белоруссия все равно не платит, но об этом ниже) чуть не вдвое ниже текущих спотовых цен в Европе.

В целом же совокупный объем прямых и косвенных дотаций белорусской экономике со стороны РФ составляет порядка $8 - 12 млрд. в год — так, $10 млрд. было в 2012 году, об этом писал ведомственный журнал Банка Беларуси «Банковский вестник». Она имеет тренд на снижение, но сумма, безусловно, остается крайне серьезной — она сравнима, скажем, с расходами на образование в федеральном бюджете 2017 года (542 млрд. рублей). Собственно, о потерях для бюджета только на нефти на днях заявил Кремль — мол, за 2011 - 2015 года $22,3 млрд. прошло мимо бюджета за счет беспошлинных поставок нефти на НПЗ.

ГАЗОВЫЙ КОНФЛИКТ

Проблема в том, что этого для белорусской экономики, со всем ее, по сути, архаичным упором на аграрность, уже крайне недостаточно. К примеру, хоть и финансирование государственных программ в белорусском агропромышленном комплексе за 2011 - 2015 годы составило невероятные $43,8 млрд., рентабельность его отрицательна — минус 2,5%, удельный вес убыточных сельхозпредприятий (без учета господдержки) составил 65,6%, а с учетом ее — 25,2%, причем по сравнению с 2015 годом их доля выросла вдвое. Ситуация усугубляется тем, что в РФ падает платежеспособный спрос, и беднеющее население переходит на продовольствие из нижнего ценового сегмента, что прямо сказывается на доходах белорусских аграриев. При этом уникальной (с точки зрения конкурентных преимуществ) белорусскую продукцию иных отраслей тоже в целом назвать сложно (за исключением, вероятно, тяжелых карьерных самосвалов, но этот рынок слишком специфичен), аналоги производятся и в РФ, выигрывая конкуренцию за счет более удобной логистики и качества управления, не говоря уже о доступности необходимого капитала, российские предприниматели обходят белорусских «красных директоров». По сути, у Беларуси есть только два эффективно работающих экономических сектора, помимо экспорта нефтепродуктов и реэкспорта российской нефти, — это экспорт калийных удобрений и экспорт IT-услуг (при этом официальный, по разным оценкам, примерно впятеро меньше неофициального).

Соответственно, возникает идея как-либо поддержать рентный поток даровых денег, и нынешний газовый конфликт тому примером. Я напомню, что длится он уже чуть больше года, начавшись в январе 2016 года, когда Беларусь внезапно заявила, что ее не устраивают текущие цены на газ, что они несправедливы (sic!) и что вместо контрактных $132 за тысячу кубометров платить Минск будет всего лишь порядка $75 - 80. Возможно, в иной период это бы и сошло с рук, но времена нынче такие, что деньги нужны всем, без них остается только, как завещал Дмитрий Медведев, держаться и надеяться на хорошее настроение и здоровье. В итоге чисто коммерческий спор с уровня предприятий вырос до уровня профильных министерств, затем до уровня министров (в июле прошлого года министр энергетики РФ Александр Новак сообщил, что долг Белоруссии за российский газ составил $270 млн., а сейчас он вырос до полумиллиарда), а затем и до уровня глав государств, чего никогда не случалось ранее — Лукашенко приезжал в Москву в ноябре и беседовал с Путиным, но в газовом вопросе подвижек не было. Все это сопровождается скандалами на иных полях — Минск повышает тарифы на перекачку нефти, Москва сокращает объемы поставок нефти в Беларусь, затем, уже под Новый год, Лукашенко демонстративно проигнорировал саммит ЕАЭС в Санкт-Петербурге, в результате чего было отложено намечавшееся дружное подписание Таможенного кодекса ЕАЭС. Происходит это на фоне жесткой риторики Беларуси в адрес российского Россельхознадзора, вплоть до возможного возбуждения уголовного дела в адрес его главы Сергея Данкверта. Дело тут в том, что Россельхознадзор предъявляет претензии к качеству белорусских товаров и, что характерно, более-менее эффективно отлавливает подсанкционный импорт, который с переклеенными ярлыками реэкспортирует Беларусь, свято чтущая завет Лукашенко «пользоваться моментом» и «пошевеливаться».

«ГЛАВНОЕ — НАЧАТЬ»

История продолжилась и в новом году. Почти три месяца назад Россия лишила Беларусь статуса транзитной страны, закрыв въезд для граждан других государств через российско-белорусскую границу, в ответ Беларусь обнулила потребность во въездных визах для 80 (!) государств, если срок их пребывания не превышает пяти дней; можно предположить, что Минск таким образом торгуется, мол, не Россией единой. Москва в ответ на это объявила о создании погранзоны на российско-белорусской границе, впрочем, Кремль сообщает, что связано это только с «необходимостью регламентирования посещения приграничных районов гражданами третьих стран» и что никаких последствий от этого для граждан союзного государства нет и быть не может, но в таком вопросе, как известно, «главное — начать», да и всяко Беларусь ввела режим погранзоны на границе с РФ еще в 2014 году.

Кроме того, власти Беларуси дали согласие на строительство на территории страны ряда центров по размещению мигрантов — небольших лагерей для беженцев, на что еврокомиссия выделит 7 млн. евро, и, помимо этого, ожидается упрощение визового режима между Беларусью и ЕС. Меняется и риторика: недавно Лукашенко заявил о том, что независимость досталась стране «очень дешево» и что за независимость «воюет сейчас наша братская Украина»; впрочем, и РФ тоже свойственно переобуваться в прыжке, достаточно вспомнить резкое превращение «хунты» в «партнеров» осенью 2014 года. Так или иначе, в действиях Минска, как и ранее, явно прослеживается «многовекторность политки», в чем Лукашенко, безусловно, мастер, но проблема в том, что, похоже, приходят времена, когда усидеть на заборе становится все сложнее.

В целом все это довольно забавно. «Хочешь жить — умей вертеться», с одной стороны, и «лояльность за ресурсы» — с другой. А нет ресурсов — нет и лояльности. Такая вот, понимаешь, загогулина.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции