РУКОВОДИТЕЛЬ ОДНОГО ИЗ ПРЕСТИЖНЫХ РОССИЙСКИХ ВУЗОВ ПРЕДСКАЗЫВАЕТ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ШОК ИЗ-ЗА ОБМАНУТЫХ ОЖИДАНИЙ СТУДЕНТОВ

Ректор ГУ-ВШЭ Ярослав Кузьминов рассказывает, что в России лишь около половины людей, получившие высшее образование, работают по специальности, примерно 15% идут в менеджеры и обком ЕдРа, а 25% уходят «вниз» – на рабочие позиции. Предлагаем вниманию читателей «БИЗНЕС Online» выступление ректора на тему «Образование и стратегии личного успеха».

«ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ СТАЛО ОБЩЕСТВЕННЫМ ИМПЕРАТИВОМ»

Я собирался поговорить о том, что в нашем образовании есть ряд феноменов. Эти феномены – мы к ним привыкли, мы воспроизводим их в своем поведении, но они очень странные. С позиции экономики, права, социологии, политологии то, что у нас есть, не должно существовать, но оно существует. Давайте об этих проблемах поговорим.

В России сложился «сверхнаезд» высшего образования. 83% людей, которым 17 лет, собираются получать высшее образование. 88–90% (цифры колеблются год от года) родителей твердо уверены в том, что их чаду нужно высшее образование. Если мы сопоставим это с тем местом, которое занимают люди с высшим образованием в экономике, то мест в экономике, которые требуют высшего образования, даже в Америке 40%, в российской экономике – 25–30%. Постепенно это [число] растет, еще полвека назад было в три раза меньше. Но все равно экономика самых развитых стран мира не будет настолько связана с высшим образованием, сколько людей получают это высшее образование. Этот феномен мы должны понять.

Каким образом эта ситуация складывалась? Я сказал про родителей, скажу и про работодателей. Многие видели объявления, когда организации требуется курьер – ВО желательно или даже ВО требуется. Действительно, был опрос; среди наших предприятий примерно 75% таких, кто требует высшее образование на любые рабочие места. От 75% до 90% предприятий оказывают явное предпочтение людям с высшим образованием. Мы идем к тому, что рынок будет страдать, – это плохой вывод. Вот некая ситуация, когда высшее образование стало общественным императивом.

«40% РОССИЙСКИХ СТУДЕНТОВ УЧИТЬСЯ НЕ МОГУТ ВООБЩЕ»

На государственном совете 31 августа этого года [прозвучало], что много у нас высшего образования. Губернаторы говорили, давайте в ПТУ всех перенаправим. Если у нас социальную реформу заморозили, потому что пенсионеры вышли на дороги, представьте, что будет, если людям запретят получать высшее образование.

У нас не так много каналов самореализации. Одним из таких каналов реализации человека с начала 90-х годов выступает доступ к высшему образованию. Это такая лестница в лучшее будущее. У человека может быть немного связей, немного денег, немного образования, но в России он получит образование, если он минимально этого хочет. Что из этого получается?

Возникают очень интересные последствия. В наших вузах 10–15% поступивших – это двоечники школьные. Не знают они ничего. Получили они на математике 23 балла и радостно поступили с ними на факультет обслуживания летательных аппаратов. Примерно 40% российских студентов, на мой взгляд, учиться не могут вообще. Мало того, что они не хотят, они не могут. У них нет достаточных знаний базовых наук, чтобы освоить программы, на которые они поступили. При этом это могут быть программы и бюджетные – педагогические и инженерные – и платные, за которые они чаще всего платят последние деньги. Платные – это чаще всего экономические [специальности].

«СТУДЕНТЫ ПОКУПАЮТ ЭКЗАМЕНЫ И ЗАЧЕТЫ, ПОТОМУ ЧТО НЕКОГДА»

Как люди формируют свое представление о том, что есть высшее образование? Мы с 2002 года ведем обследование – мониторинг образования. Задаем вопрос абитуриентам и родителям: [что будете делать,] если есть выбор поступить в вуз, где легко учиться, и в жесткий, но где можно вылететь? 2/3 хотят в хороший. Еще задаем вопрос: вы хотели бы на конкретную специальность и конкретный вуз или нет? 75% хотят на конкретную специальность и в конкретный вуз. Это меня каждый раз удивляет, потому что эти люди, поступив в высшее учебное заведение, тут же начинают работать. Вовлеченность в fulltime работу охватывает 40–50% студентов очного обучения. Средняя цифра, сколько человек работает в неделю на очном отделении, – 22 часа в неделю. Есть статья западного коллеги, которая доказывает, что больше 20 часов – это уже во вред обучению. При этом, что интересно, учащиеся ПТУ работают 14 часов в неделю. Это сигнал того, что [учащиеся вузов] больше востребованы.

Люди готовились к диплому, светлому будущему, вот сейчас они получат доступ к настоящему знанию и начнут учиться. Бац, они сюда пришли. 1 курс – неопределенность, со второго курса учится 15–20%. В основном все устраиваются работать. Покупают экзамены и зачеты, не потому что их нагибают, а потому что некогда, работа стоит. Этот феномен характерен для всех: и для МГИМО, МГУ, ВШЭ.

«КРИК ДУШИ: НЕ НАЗНАЧАЙТЕ ЗАНЯТИЯ В 16:30 – МЫ ЖЕ ВСЕ РАБОТАЕМ»

Я сейчас читал отзывы студентов на мониторингах, где оценки преподавателям выставляют и пишут свои замечания. Замечание, крик души: не назначайте занятия в 16:30 – мы же все работаем. Это общенациональный феномен, который, на мой взгляд, не повторяется больше нигде.

С чем это может быть связано? Давайте посмотрим на оценку человеческого капитала. Образовательная премия – это разница между заработком человека с образованием и без этого образования. В России образовательная премия за высшее образование порядка 60%. Она весьма высокая, есть страны, где выше, но их немного. Но есть маленькая разница в том, что в цивилизованных странах есть некое профессиональное обучение квалифицированных исполнителей, по-разному называется. Это образование квалифицированных исполнителей, когда учат работать руками, дает образовательную премию 30% – половину от образовательной премии высшего учебного заведения. Знаете, чему равна образовательная премия техникумов и ПТУ в России? Она равна нулю. На уровне статистической ошибки 3–4%. Это объясняет для экономиста, почему люди так себя ведут. Не бывает, чтобы масса людей вела себя иррационально. Рациональное объяснение – люди чувствуют, знают, что человек с дипломом зарабатывает в два раза больше, чем без него или с дипломом техникума.

Важно понять: это состояние навсегда или будет меняться? Изменяться оно уже начало. Потому что ситуация с псевдообразованием доходит до работодателей последние 2–3 года, говорят. Работодатели впервые за 20–30 лет начали различать брэнды вузов. С 2005 года доля работодателей, различающих бренды вуза, выросла в два раза – с 15% до 33%. Есть и другие свидетельства, что назревает изменение в установках. Всколыхнулось юридическое сообщество, пока не прикрыли вузы, которые растят незнамо кого. Власть может ничего не сделать, поговорив, а работодатели могут перестать принимать юристов из хлебопекарного вуза.

ВЕЗУНЧИКИ – ЭТО ОФИСНЫЙ ПЛАНКТОН

Но есть более серьезная тенденция, которую вскрыли исследования Владимира Гимпельсона. Они показали карьеру людей, которые получили тот или иной уровень образования. Около половины людей работают по специальности, примерно 15% уходят вбок, в том числе и уходя в менеджеры, в обком ЕдРа, а 25% уходит вниз – они занимают рабочие позиции. Больше трети [инженеров], выпущенных советскими вузами, работают рабочими. Экономисты работают продавцами. Этот дауншифтинг люди совершили не по доброй воле. Это сделал рынок труда.

Ситуация накапливается и становится более острой. Представьте, на 70 млн. рабочего населения – 7 млн. студентов. Рабочих мест все меньше, особенно тех, которые нравятся. В Москве значительная доля высококвалифицированных исполнителей с зарплатой выше средней по городу (40 000) занята мигрантами. До половины – это мигранты. Что делается на рабочих местах с более низкой зарплатой? Россия вымыла своих граждан из состояния исполнителя. Так себя могут вести Арабские Эмираты, но не страна с населением 140 млн. человек. Возникает ситуация, при которой люди, получившие образование, не желают занимать места, где надо пачкать руки, хотя бы символически. Реально [начинает приходить понимание], что предел – это менеджер торгового зала. Но и их число конечно. Везунчики – это офисный планктон. Но их места заканчиваются.

СТРАНУ ЖДЕТ ВОЛНА ШОКОВ

Да, я говорю о крупных городах. Социальные движения в мелких городах приводят к волнению, но именно в крупных городах делается политика. Страну ждет волна шоков. Первый шок – масса лишних людей, она почти сформировалась. Они имеют установку, что они должны потреблять на уровне высшего образования, но они ничего не умеют. У них нет установки на квалифицированную работу. Это шок социально-политический. Очень вероятный.

Второй шок – шок экономистов. Какие мы шансы имеем конкурировать в секторах, куда мы старательно пытаемся привести зарубежных капиталистов, чтобы они у нас здесь что-то построили: сборочный завод, двигатели будем производить? Рынок глобален, мы в ВТО будем вступать. У нас есть шансы на конкуренцию, если люди, которые работают руками, приезжают сюда в лучшем случае на три года и не имеют, в свою очередь, установку получать нужное образование и его правильно применять. Это установка страны, которая сидит на нефтяной игле. Я уже упоминал, что это возможно в странах, где ходят люди в белых одеждах, но у нас другие амбиции.

«НА ЗАПАДЕ СТУДЕНТ КО 2-МУ КУРСУ ПОНИМАЕТ: ХОЧЕТ ОН УЧИТЬСЯ ИЛИ РАБОТАТЬ»

Чтобы смягчить последствия этих шоков, нам нужна очень быстрая реформа образования, но не та, которая связана с тем, что мы всех отправим в ПТУ. Этого сделать нельзя. А [нужна реформа,] пытающаяся использовать те настроения позитивного отрезка жизни, когда люди собираются поступать в вуз. Как это сделать? Может, мои предложения покажутся чрезмерно радикальными, но я скажу.

На самом деле, почти все, что я описывал, есть на Западе: есть лишние люди с установками на потребление, есть мигранты. Но на Западе лет 20 нет техникумов и нет ПТУ. Что делать с техникумами и ПТУ? Я общался с молодым человеком в Германии, он казахский немец. Он фельдшер. Он окончил прикладной бакалавриат. Он студент, учится два года тому же, чему учатся его товарищи. Это короткая школа, которая компенсирует высшее образование.

Потом у него есть опция пойти в академический бакалавриат или стать реальным специалистом, работающим руками. Человек ко второму курсу понимает: он хочет учиться или работать. Главное, с чем он не хочет расставаться, – со статусом. У нас ПТУшник – это пария. Бедный родственник, который может в сенях посидеть. Давайте подумаем над асимметричными ответами. Кейнс говорил, что нет ничего более легковерного, чем население в целом. Знаете кейнсианскую основу? Методы инфляции: повышай зарплату, но включай инфляцию – человек все равно будет радоваться, потому что его зарплата растет.

Я не издеваюсь и не шучу, ведь, когда мы обманываемся – обманываются в том числе и люди, которые это все понимают. Но люди живут в обществе. Общество должно иметь позитивный настрой. Для каждого должно находиться свое место, где бы он был успешен, работал и зарабатывал. Понятно, что это будут не все, но треть населения – это большая нагрузка, чтобы спокойно на это смотреть и ничего не делать.

Slon.ru