Рифат Фаттахов: «Состояние татарской эстрады – вопрос политической выживаемости нации»

Рифат Фаттахов: «Когда мы говорим о духовном здоровье нации, быть равнодушным к эстраде, к тем явлениям, которые там происходят, конечно, нельзя» Фото: «БИЗНЕС Onine»

«ДЛЯ ТАТАР ЭСТРАДА, ПЕСНЯ — ЭТО ОБРАЗ МЫШЛЕНИЯ, ЧАСТЬ НАЦИОНАЛЬНОГО МЕНТАЛИТЕТА»

— Рифат Ахметович, президент Татарстана недавно поднял серьезную дискуссию вокруг состояния татарской эстрады. Каково ваше отношение к критике Рустама Минниханова нашей популярной музыки и можно ли реально ситуацию исправить?

— То, что президент сказал, это уже очень большой сдвиг. Президенты ведь никогда и ничего просто так не говорят, значит, это уже назрело, и вопрос поднимается на уровень государственной задачи. Это заявление Рустама Минниханова — очень серьезный политический шаг, и мы воспринимаем это с благодарностью. Его слова — рентгеновский снимок состояния татарской культуры, нашей эстрады. Настолько точно дан диагноз всех проблем, что это можно считать программой для дальнейшей работы.

Когда мы говорим о татарской эстраде, имеем в виду в принципе весь татарский песенный жанр. Иногда эстраду воспринимают как легкий, развлекательный жанр, не понимая всей глубинной сути этого явления. Эстрада — это все то, что идет со сцены, с экранов телевизоров, в радиоэфире. Думаю, президент говорил об этом именно в таком широком смысле. Эстрада играет очень большую роль в жизни общества как наиболее близкий к народу вид искусства. В Америке она, например, на уровень политического вопроса поднята, шоу-бизнес занимает большое место в экономике, и через нее власти проводят свою политику. Поэтому, когда мы говорим о духовном здоровье нации, быть равнодушным к эстраде, к тем явлениям, которые там происходят, конечно, нельзя.

— Но рецепт Рустам Нургалиевич предложил пока только один — это проведение фестиваля «Yзгәреш җиле».

— Заявление Рустама Нургалиевича — это уже революция в нашей культуре. Прежде всего оно меняет наше сознание, наше мировоззрение! Президент остро заявил, что этим сегодня никто не занимается. Это очень серьезный сигнал. Но реализация этой задачи — уже другой вопрос.

— А вообще, реально повысить уровень эстрадного жанра какими-то государственными мерами? Ведь это сфера частного бизнеса: на что есть спрос, на то есть и предложение.

— Здесь вопрос достаточно сложный. Когда у татар начался кризис эстрады? Это сомнительные 90-е годы или те же нулевые, когда пошли демократические процессы, когда государство отошло от эстрады. Сейчас государство не может оставаться равнодушным к очень серьезной части массовой культуры, которая влияет на умы, на сознание зрителей. Кроме того, для татар эстрада, песня — это не только способ развлечения, для татар это образ мышления, часть национального менталитета, часть национального сознания. Для татар песня — способ самосохранения.

Что сохранило татарскую нацию в самые сложные годы, в годы советского тоталитаризма, особенно за пределами республики, где не было татарских школ, журналов, газет? Религия и песня. То есть для нас, татар, состояние татарской эстрады, может, это звучит шокирующе, но это вопрос политической выживаемости нации.

«ТАТАРСКАЯ МУЗЫКА ОЧЕНЬ СЛОЖНАЯ ДЛЯ ВОСПРИЯТИЯ, ТАМ ЕСТЬ ТАКИЕ МОМЕНТЫ, КОТОРЫХ НЕТ В НОТАХ»

— Что вы думаете о фестивале «Yзгәреш җиле», который пройдет в начале ноября в оперном театре? Много есть на этот счет мнений, причем самых неоднозначных.

— Во-первых, с чего-то надо начинать. Когда говорят, что много денег выделяется... Не надо жалеть денег на культуру. Если у нас в республике выделяются деньги на культуру, это просто великолепно. С другой стороны, если есть такое внимание, в том числе и финансовая поддержка, и политическое доверие, то и спрос должен быть очень серьезным! Поручение президента — это очень серьезное доверие, но этим нельзя спекулировать, это не значит, что можно делать все что угодно. Наоборот, если на таком высоком уровне оказывается такая серьезная финансовая поддержка и такое доверие, то мы вправе ожидать и требовать и результата очень высокого качества...

— У вас есть сомнения по этому поводу, но ведь в проекте задействована большая группа московских профи?

— Это достаточно щепетильный вопрос. Привлечены люди, может быть, очень высокого профессионального класса, но они, к сожалению, мягко говоря, не очень хорошо знакомы с особенностями татарской культуры. Я абсолютно не склонен делить людей на национальности, но очень сомневаюсь, что у людей, у которых нет в душе татарского моң...

Может быть, они сделают очень классные аранжировки, но у меня есть опасения, что этого будет недостаточно, чтобы выразить душу татарской песни. Татарская музыка очень сложная для восприятия, там есть такие моменты, которых нет в нотах. Если у человека этого нет в генах, то будь он хоть 100 раз Вадимом Эйленкригом (московский джазмен, оркестр которого участвует в фестивале — прим. ред.), ему будет очень трудно понять и, самое главное, передать всю глубину и красоту татарской музыки.

— Но ведь певцы все наши, татарские.

— Да, но аранжировки, музыкальное сопровождение, постановка... С другой стороны, любой опыт полезен. Думаю, этот фестиваль высветит многие серьезные проблемы нашей эстрады. Уже появляются вопросы. К примеру, если мы приглашаем из Москвы симфоджазовый оркестр за огромные суммы, невольно задаешься вопросом: значит, у нас нет таких оркестров?

— А у нас действительно не хватает профи в музыкальной сфере?

— Я бы не сказал, что у нас нет профессионалов, у нас есть прекрасные оркестры: оркестр народных инструментов Расима Ильясова, великолепный оркестр «Новая музыка» Анны Гулишамбаровой. Но что имеем — не храним, потерявши — плачем. К сожалению, мы недооцениваем свои кадры. Когда приглашаем своих, платим им даже не десятую, а сотую часть того, что платим москвичам. Но дорого — это еще не значит, что будет супер, особенно в искусстве, это уже доказано.

Организаторы «Yзгәреш җиле» обещают, что это будет суперсовременное представление на высоком профессиональном, чуть ли не европейском уровне. Дай Бог, надо подождать. Если фестиваль откроет хотя бы один голос, это уже большой плюс. Посмотрим, что из этого получится. И потом, Минниханов же каждый год только на один концерт по 70 миллионов давать не сможет... Это же годовой бюджет театра имени Камала! А бюджет Вагаповского фестиваля — 10 миллионов в год.

— Просто ожидания от «Yзгәреш җиле» такие, что, кажется, это должна быть или бомба, или полный провал.

— Я думаю, что будет где-то посередине. Но будет большая польза от того, что после этого можно будет анализировать многие системные вопросы. Системный кризис — это наиболее точная формулировка состояния татарской эстрады.

— Просто не совсем понятна технология. Хорошо, будет концерт «Yзгәреш җиле», наверняка он пройдет успешно. Но как эта разовая акция может помочь в решении задачи изменения облика татарской эстрады? Телеканалы «Майдан» и TMTV будет показывать этот фестиваль 24 часа в сутки?

— Как мне кажется, технологию они и сами пока не знают, но в идеале это должен быть концерт, к которому должны стремиться все, кто работает в татарской эстраде. А пока мы делим шкуру неубитого медведя.

— И с туром по деревням Татарстана оркестр Эйленкрига ведь не поедет...

— Нет, конечно. И потом, те же Раяз Фасихов, Марсель Вагизов, Илюса Хузина, они ведь уже устоявшиеся певцы, им за 30 лет, у них есть свое лицо, своя индивидуальность. Ну споют один раз с симфоджаз-оркестром, что, на другой день станут другими певцами?

Открытие памятников Вагапову и Бигичеву в Нижегородской области Фото: «БИЗНЕС Online»

«МНОГИЕ ПОСТУПКИ РАУФАЛЯ МУХАМЕТЗЯНОВА Я НЕ МОГУ ПОНЯТЬ СВОЕЙ ЛОГИКОЙ»

— Тем не менее этот проект поручен руководству оперного театра...

— Было бы великолепно, если бы наш оперный театр вывел на мировой уровень татарскую оперу, балет. За 30 - 40 лет какой татарский спектакль оперного или балетного жанра вышел на мировой уровень благодаря гастролям нашего театра?!

— Вам можно возразить, что балет «Золотая Орда» и оперу «Джалиль» по разу показали на европейском канале Mezzo, за оперу Резеды Ахияровой «Любовь поэта» Ахмед Агади получил «Золотую маску». Спектаклей мало, но они вроде как есть.

— Это разве выход на мировой уровень?!

— Но татарское оперное и балетное искусство никогда не было среди ведущих в мире...

— Согласен, основу любого оперного театра составляет мировая классика. Это тот же Верди, Пуччини, наши Чайковский, Мусоргский... И в Москве то же самое, и в провинциальном театре. Но все-таки у нас Татарский государственный театр оперы и балета, который, все-таки я не побоюсь этого выражения, не очень дорожит традициями, у нас даже фактически нет своей оперной труппы.

Еще одна деталь: я на днях зашел на сайт нашего театра, он называется Kazanopera, потом для интереса зашел на сайт Башкирского оперного театра — Bashopera. Это деталь, но через детали раскрывается суть очень серьезного явления. В прошлом году я был в Казахстане, в Алма-Ате, в Казахском театре оперы и балета имени Абая. В их репертуаре действительно очень много мировой классики, та же «Богема», та же «Травиата», но там мы насчитали 12 постановок казахских композиторов — и опера, и балет, и оперетта...

— А почему такое количество ярких оперных певцов из Татарстана или татарских певцов игнорируются театром имени Джалиля? Там ведь частенько выступают довольно средние приезжие вокалисты. Хотя сейчас Венера Протасова и Гульнора Гатина есть, и они стали нести основной репертуар сопрано, но, кажется, на это в театре решились просто из-за нехватки денег. Почему не приглашают Ильгама Валиева? Его же на все правительственные концерты приглашают, то есть и первые лица республики знают...

— Говорят, если у тебя в кармане есть две-три партии, ты можешь уверенно идти в оперный театр, а у Ильгама Валиева десяток с лишним, весь мировой репертуар. Сейчас же он в Екатеринбурге работает, но знаю, что им очень Уфа интересуется, где Валиев начинал. Уфа готова создать ему все условия. Боюсь, что мы упустим, хотя у него огромное желание работать в Казани, он рвется, стремится, но...

— Так почему его не приглашают работать в театр имени Джалиля?

— У меня никаких объяснений нет. Может, там какие-то подводные течения. Мастер высочайшего уровня Ильгам Валиев мог бы стать опорой и основой нашей оперной труппы. Жаль, что мы не ценим такие таланты... Возможно, сказывается и наш российский менталитет: в своем Отечестве нет пророка. Та же Альбина стала бы сегодня великой Шагимуратовой, если бы вовремя не уехала из Казани?!

— Кстати, как мы понимаем, у вас есть и другие вопросы к директору казанской оперы Рауфалю Мухаметзянову в части традиций, которыми здесь не дорожат. Правда ли, что здесь отказали в проведении вечера памяти Хайдара Бигичева?

— Три раза были попытки. В первый раз я обратился к Рауфалю Сабировичу с предложением выступить соорганизатором вечера памяти в честь 65-летия Хайдара Бигичева. Отказ. Потом я готов был взять в аренду зал с полной оплатой, подключили министерство культуры, но, по-моему, он даже не ответил на их обращение.

— Здесь в чем причина? Ведь никто не отменяет того, что Хайдар Бигичев — это легенда и татарской оперной сцены.

— Хайдар Бигичев сыграл огромную роль в развитии татарского оперного театра. Многие постановки стали базовыми благодаря только ему, ту же партию Отелло никто в Казани до него не исполнял, и до сих пор я не вижу, кто готов петь в «Отелло». И в том, что наш театр носит звание академического, тоже есть большая роль Хайдара Бигичева. Я думаю, что это, мягко говоря, просто неуважение к личности, памяти этого человека.

— Но какое-то объяснение мотивов поведения Мухаметзянова должно же быть?

— Этот вопрос лучше Рауфалю Сабировичу задать. Зато вечер памяти Хайдара Бигичева в Москве мы провели в Колонном зале Дома союзов — на одной из лучших исторических сцен мира! Москва была готова дать нам и Дом союзов, и Концертный зал Чайковского. К сожалению, Бигичева недооценивали и при жизни. Может быть, эта линия продолжается и сегодня...

Ранняя смерть Бигичева (певец умер в 49 лет — прим. ред.) — это трагедия и социальная. Он, к сожалению, чувствовал свою невостребованность, особенно в последние годы своей жизни. И это было для него очень большой трагедией. В то время на эстраде начались как раз процессы, о которых мы сегодня говорим. Он это очень остро переживал. И на каком-то этапе развития общества личности уровня Хайдара Бигичева просто остались на втором плане. Его смерть — это не только вина врачей, но и нашего общества. Бигичев был уникальной личностью. Он одновременно был ведущим солистом оперного театра, в то же время успешно выступал и на эстраде, был выдающимся интерпретатором камерных произведений татарских композиторов. После Бигичева появилась пустота. Такие личности, видимо, рождаются раз в сто лет. Таким универсальным певцом сегодня является Ильгам Валиев.

Вообще, многие поступки Рауфаля Мухаметзянова я не могу понять своей логикой. Я прочитал информацию о его пресс-конференции. Просто шок! Как можно назвать Мусу Джалиля «физическим лицом»?! И это говорит директор театра, который носит имя Джалиля! Это же не просто неуважение, а какое-то пренебрежение к личности, которая является лицом всего татарского народа, символом его мужества, героизма, преданности, верности. Кого знают во всем мире в ассоциации с татарами, с Татарстаном? Президента Минниханова, Альбину Шагимуратову, Рудольфа Нуриева и, конечно же, Джалиля!

Юбилей Джалиля отметили во всем мире, все татарские организации, все татарские газеты, школы, клубы и т. д. Вот совсем недавно наш президент посетил Казахстан, и там ему презентовали проект, посвященный юбилею Джалиля. Возможно, во всем татарском мире есть только одна организация, которая проигнорировала юбилей Джалиля. Это... Татарский государственный театр оперы и балета имени Мусы Джалиля. Это разве можно умом понять?!

«На сегодняшний день формируется уникальная труппа молодых татарских вокалистов-исполнителей классического направления, которые, несомненно, должны служить Татарстану, татарской культуре»Фото: Шамиль Абдюшев, elitat.ru

«ТАТАРАМ НУЖЕН МУЗЫКАЛЬНЫЙ ТЕАТР»

— Хорошо, оперный театр критикуют давно, но ничего же не меняется.

— Одной из главных и назревших задач на сегодняшнем этапе развития татарской культуры является открытие татарского музыкального театра. Для этого есть все предпосылки.

— Насколько реально его создание? Вряд ли тот же оперный театр и его могущественный директор заинтересованы в появлении прямого конкурента как в борьбе за зрителя, так и за бюджетные средства.

— Давайте я открою секрет: в 2012 году во время личной встречи с Рустамом Нургалиевичем я этот вопрос поднял, оставил ему письмо. Его резолюция была очень обнадеживающей: «Проработать и внести предложения по созданию музыкального театра». Но, к сожалению, на каком-то бюрократическом уровне этот вопрос заволокитили. Думаю, сегодня он вновь актуален.

В этом плане в Республике Татарстан, к сожалению, наблюдается явный дисбаланс. Так, в республике действуют десятки татарских драматических театров (только в Казани их три), в то же время нет ни одного музыкального театра (я, конечно, не имею в виду театр оперы и балета). Такого вида учреждения культуры имеются не только в Москве, Санкт-Петербурге, практически во всех национальных республиках СНГ, а также во многих городах России. А как отмечают ученые, именно жанр музыкальной драмы наиболее полно отвечает потребностям татарского слушателя. Развитие в первую очередь жанра музыкальной драмы и в дальнейшем может сыграть огромную роль в приобщении татар к профессиональной музыкальной культуре.

И у нас очень много исполнителей, которые не востребованы именно в жанре музыкально-драматического искусства, Ильгам Валиев мог бы стать главной фигурой музыкального драмтеатра, тот же Филюс Кагиров, Рузиль Гатин, Илюса Хузина, Айгуль Хайри, Рустам Асаев, Руслан Сайфутдинов, Айгуль Хисматуллина... Словом, на сегодняшний день формируется уникальная труппа молодых татарских вокалистов-исполнителей классического направления, которые, несомненно, должны служить Татарстану, татарской культуре, должны быть востребованы республикой. Создание татарского музыкального театра послужит решению и этой задачи.

— Какие произведения вы бы видели на сцене татарского музыкального театра?

— Наследие выдающихся татарских композиторов включает в себя множество музыкальных драм, комедий, оперетт, которые могли бы стать основой репертуара татарского музыкального театра. Это прежде всего «Наемщик», «Зәңгәр шәл», «Кандыр буенда», «Хафизалам-иркәм» Сайдашева, «Башмагым» Файзи, «Галиябану», «Зульхабира» Музафарова и др. В репертуаре театра могли бы занять место и лучшие образцы татарского оперного искусства. К примеру, лирико-романтическая опера Назиба Жиганова «Алтынчәч». Создание театра стало бы стимулом татарским композиторам, особенно молодым, для создания масштабных музыкальных произведений. Первые опыты молодых татарских композиторов в этой области уже имеются — рок-опера Эльмира Низамова «Алтын Казан», «Кара пулат» того же автора.

И, что немаловажно в контексте последних событий, одним из главных направлений деятельности музыкального театра должна стать профессиональная татарская эстрада.

«ГЛАВНАЯ ОШИБКА ИЛЬШАТА АМИНОВА — ЭТО ТО, ЧТО ОН СЛИШКОМ МНОГО ДОВЕРЯЛ СВОИМ ЗАМАМ»

— Есть еще одна площадка, на которой можно развивать, в том числе, высокое искусство, — это телевидение. Что думаете о дискуссии, которая развернулась в последнее время вокруг качества программ ТНВ?

— Сегодня ТНВ не критикует только ленивый. В этом, наверное, есть и положительный момент: значит, ТНВ занимает в нашей жизни особое место. ТНВ — действительно очень серьезная структура, это государство в государстве. ТНВ — это ведь не только клубок различных проблем, но и клубок различных интересов. И добиться там каких-либо крутых изменений одним взмахом волшебной палочки нереально. Жизнь идет, жизнь меняется, какие-то изменения, наверное, будут там. Они уже идут. И в лучшую сторону.

И многие предложения, которые звучат в последнее время, не следовало бы сразу их отвергать, ибо в них тоже имеется рациональное зерно. К примеру, идея об объединении двух каналов — «ТНВ-Татарстан» и «ТНВ-Планета». В результате получился бы один очень мощный, очень сильный канал, а так ведь идет распыление ресурсов, как финансовых, так и человеческих, которых катастрофически не хватает.

Задача создать канал только для татар за пределами республики, к сожалению, оказалась технически нереализуемой. Или передающее устройство не так передает, или принимающее устройство не так принимает, но практически во всех регионах сложилась картина примерно следующая: моя мама, которая живет в Нижегородской области, может смотреть только «ТНВ-Татарстан», а брат, который живет по соседству, — только «ТНВ-Планета». Надо учесть и то, что 70 - 80 процентов передач повторяются. Следовательно, стоит подумать об одном канале, который был бы привлекателен и в Татарстане, и за его пределами. Идея о необходимости 100-процентно татаро-язычного канала тоже имеет право быть услышанной. Тем более когда в республике создаются 100-процентно русскоязычные каналы с участием государства.

Сегодня на ТНВ идет процесс работы над ошибками. Но главная ошибка Ильшата Аминова — это то, что он слишком много доверял своим замам. И они его подвели, злоупотребляя этим доверием. Исправлять ошибки — это достаточно сложный процесс, но досягаемый. Кстати, материалы Вагаповского фестиваля долгое время не хотели показывать на ТНВ. В нормальных цивилизованных отношениях, наоборот, ТНВ должен платить нам за хороший контент. В последнее время мы этот вопрос обсуждаем, решаем. Надеюсь, что придем к какому-то консенсусу. Самая главная проблема ТНВ в том, что у него нет конкурентов в татарском сегменте. Он — монополист.

— Но ведь есть в республике и чисто музыкальные каналы.

— Я очень долгое время надеялся, что хорошим конкурентом для ТНВ станет телеканал «Майдан». Очень надеялся. Потому что отсутствие конкуренции не дает возможности развиваться. Но, к сожалению, и «Майдан» не развивается в качественном отношении. Эти низкопробные поделки — клипы эстрадных певцов — приводят к тому, что теряется интерес к каналу. Поток мусора пожирает и хорошие песни.

Один пример. У меня мама живет в деревне в Нижегородской области, я как-то к ней приехал, она целый день смотрит «Майдан». Спрашиваю: «Почему смотришь этот канал?» «Там целый день идут концерты», — отвечает. Я обрадовался, даже позвонил главному редактору «Майдана» Айгуль Набиуллиной, говорю: «Ваш канал пользуется такой популярностью!» Через полгода приезжаю снова, уже ТНВ смотрит. Спрашиваю: «Почему не „Майдан“?» «Там нет ни одной нормальной песни», — отвечает. Сельская жительница, 77 лет ей, и даже она говорит, что там нет ни одной нормальной песни. Я очень хорошо знаком с их работой, знаю их реалии, знаю проблемы. На многие издержки идут не от хорошей жизни. Знаю и то, что у них огромный потенциал развития. Просто каналу требуется определенная государственная поддержка, чтобы поднять качество контента. В итоге выиграют все: и ТНВ, и «Майдан», а главное — зритель. Более того — наша национальная культура.

Круглосуточный музыкальный канал на татарском языке с качественным (!) продуктом стал бы серьезным шагом в улучшении татарской эстрады.

— А БСТ вы видели? У них же тоже нет конкурентов. Однако башкирский БСТ — это мощный идеологический инструмент.

— БСТ изначально позиционировал себя как башкирский канал. Национального на БСТ изначально было больше.

«Сегодня буквально ежедневно я получаю предложения от различных исполнителей. Это говорит о том, что необходимость развития системы продюсирования в республике актуализируется»Фото: Шамиль Абдюшев, elitat.ru

«КУЛЬТУРУ СПАСЕТ СОЮЗ ПРОДЮСЕРОВ И ВЛАСТИ»

— А какие проблемы решает сегодня продюсерское сообщество республики?

— Проблем действительно предостаточно. Это прежде всего проблемы роста, издержки этапа становления. Ведь институт продюсирования у нас находится пока в зародышевом состоянии. Нет достаточного опыта, нет сложившихся традиций. А первым всегда нелегко. Продюсирование — это очень сложный процесс. А у сложных вопросов не бывает простых решений. Это прежде всего вопросы морально-психологического характера — формирование в обществе положительного имиджа продюсирования. А это напрямую связано с необходимостью создания цивилизованного рынка музыкальной индустрии. В этой связи возникает очень много противоречий юридического характера. На повестку дня выходит проблема совершенствования законодательно-правовой базы шоу-бизнеса. Одна из главных проблем — отсутствие правовой культуры в нашем обществе. Это касается прежде всего исполнителей и авторов.

Конечно, есть и очень специфические проблемы, которые, возможно, исходят из особенностей нашего национального менталитета. Ну не любят у нас успешных. Вот и начинается мышиная возня. Самый испытанный метод — это противопоставление молодых исполнителей и их продюсеров, которые фактически вытащили их на большую сцену, сделали звездами. Многие, к сожалению, до сих пор не могут понять простую истину: продюсер не спонсор и не благотворитель. Когда взлетает ракета, то на процесс ее запуска уходит треть всей потребляемой ею энергии. То же самое и в продюсировании. Главное — запуск звезды, начало раскрутки певца. А от работы с продюсером молодой исполнитель получает для себя прежде всего имя, а имя — это очень большой капитал, который можно успешно использовать всю жизнь.

Такой раскрутки, которую сделал Филюсу Кагирову Вагаповский фестиваль, среди татарских артистов не удостаивался никто. А до начала работы с нами такого певца, как Ришат Тухватуллин, не знали не то что в Казани, а даже в Уфе. С другой стороны, талантливые исполнители, такие как Филюс и Ришат, в свою очередь, делают имя и продюсеру. К примеру, в прошлом году после Вагаповского фестиваля работать с нами на продюсерской основе изъявили желание 15 человек. Это же очень много! И сегодня буквально ежедневно я получаю предложения от различных исполнителей. Это говорит о том, что необходимость развития системы продюсирования в республике актуализируется.

В этой ситуации я надеюсь, что деятельность продюсеров найдет понимание и на государственном уровне. Именно система продюсирования, как современная рыночная модель управления, могла бы стать серьезным подспорьем государству в решении насущных проблем культурного развития. Те же проблемы качественной эстрады можно решить через союз власти и продюсеров. Развитие продюсирования увеличит приход в республику потенциальных инвесторов в области культуры. Скажем, тот же музыкальный татарский театр, так необходимый нашей республике, почему бы не создать на основе государственно-частного партнерства?!

— Но Константин Меладзе, Игорь Матвиенко, Максим Фадеев не появляются же по велению государства...

— Я говорю о взаимовыгодном сотрудничестве. Мы видим, что есть движение со стороны государства, а со стороны продюсеров есть желание работать, значит, точки соприкосновения можно найти.

— Сколько у нас вообще продюсеров на татарской эстраде?

— Продюсеров не так много. Может быть, десяток. Сейчас ведь любой, кто делает концерт или продает билеты, называет себя продюсером...

«И Филюс, и Ришат — суперталантливые ребята, мне с ними просто повезло» Фото предоставлено Рифатом Фаттаховым

«ФИЛЮС КАГИРОВ — МОЙ САМЫЙ ПЕРВЫЙ УСПЕШНЫЙ ПРОЕКТ В ОБЛАСТИ ПРОДЮСИРОВАНИЯ»

— Давайте поговорим о фестивале имени Рашида Вагапова, который вы возглавляете. Он в том числе и отвечает за то, чтобы на нашей эстраде были качественные исполнители и качественный музыкальный продукт.

— Вагаповский фестиваль мы начали проводить в 2004 году как раз с целью повышения профессионального уровня татарского вокального искусства. У нас были очень высокие требования. Были очень жесткие требования к репертуару, мы однозначно отказались от фонограммы. Только живой звук, живая музыка. Помню, в 2006 году в оперном театре, когда мы запретили фонограммы, некоторые артисты отказались выступать.

В 2007 году мы пришли к мнению, что должны заниматься воспроизводством. Начали проводить конкурсы молодых исполнителей. Раньше мы проводили конкурс каждый год, потом поняли, что каждый год найти хорошего вокалиста практически невозможно. Сейчас мы проводим конкурс один раз в два-три года. Популярность его растет из года в год. У нас ведь очень много талантливой молодежи с природными вокальными данными. Но многие не знают, что делать со своим голосом, им так не хватает техники.

У нас нет четко налаженной системы работы с талантами. Я не побоюсь этого слова — «управление талантами». На втором-третьем курсе училища или консерватории уже можно оценить перспективы студента. Одним из выходов было бы дальнейшее их совершенствование за рубежом. При всем моем уважении к здешним педагогам.

— А кто должен брать на себя расходы, минкульт?

— А почему бы и нет, это же штучный товар. Речь идет о единицах. Это может быть один-два человека в год.

— Назовите, пожалуйста, лауреатов Вагаповского фестиваля.

— Филюс Кагиров, Рустем Асаев, Айгуль Сагынбаева, Марсель Вагизов, Руслан Сайфутдинов, Артур Исламов, Айгуль Хайри, Илюса Хузина, Айгуль Хисматуллина, Сирина Зайнутдинова, Ришат Тухватуллин, Гульсирень Абдуллина, из более молодых — Ранис Габбазов, Артур Шугаепов, Азат Абитов...

— Получается, что практически все качественные исполнители на современной татарской эстраде — лауреаты Вагаповского фестиваля?

— Факты — вещь упрямая!

— Вы, наверное, не случайно назвали Филюса Кагирова в этом списке первым?

— Он — первый лауреат Гран-при нашего фестиваля. Это было в 2007 году.

— И не только это...

— Конечно. Филюс — мой самый первый успешный проект в области продюсирования. Мы с ним фактически начинали с нуля. Первые его записи, первые клипы, первые концерты, первые гастроли, первые награды, первые успехи... Все это я пропустил через себя, все это пережито, все это выстрадано мной. Появление Филюса на татарской эстраде можно оценить как луч света в темном царстве. Вспомните 2007, 2008, 2009 годы. На татарской эстраде царствует низкопробная попса, безголосые певцы, бессмысленные песни-однодневки. Именно в эти годы, на мой взгляд, был нанесен колоссальный ущерб качеству татарской эстрады.

И вот на этом фоне мы с Филюсом поставили задачу: петь только в живую и в сопровождении только живых инструментов и петь только классику — Сайдашева, Яхина, Музафарова, Жиганова, Садыкову, Хасанова и, конечно же, народные песни. Скажу честно, было нелегко. Реакция публики была неоднозначной. То, что день и ночь крутили с экранов телевидения, успело сделать свое дело. Очень трудно было собирать залы. Колоссально много времени и сил уходило на организацию концертов. К примеру, критическая ситуация сложилась в Барде Пермской области. Мне пришлось выезжать туда трижды, чтобы решить оргвопросы по зрителям. Но в результате концерт Филюса в Барде превратился в настоящий праздник.

— А были ли искусственные проблемы?

— Ну как без этого?! Особенно трудно было продавить телеканалы. На БСТ вообще случилась трагикомическая ситуация. Тогдашний директор фактически выгнал нас с Филюсом Кагировым из своего кабинета, дословно заявив: «Һатлык яннар» («Предатели»). Видимо, имея в виду выбор Филюса для своей дальнейшей карьеры не Уфу, а Казань. Напоследок директор категорично заявил: «Филюс на БСТ — только через мой труп».

Мне пришлось прибегнуть к «традиционным» методам: решать вопрос через свои личные связи. Я поехал в Москву, к своему земляку Рифату Абдулвагаповичу Сабитову — заместителю председателя ВГТРК, который курировал как раз региональные телерадиокомпании. Попросил его разрулить ситуацию с БСТ. И когда через неделю мы с Филюсом вновь приехали в Уфу, директор нас встретил уже с распростертыми объятиями, приговаривая: «О, Казаннан другтарым килгән!» («О, приехали друзья из Казани!») И, ради справедливости, надо отметить, что первые видеозаписи, первые клипы Филюса были сделаны именно на БСТ. Первый выход на телеэкраны Филюса был именно на БСТ. И именно с этими записями Филюс вышел и на ТНВ.

— Через БСТ, не ТНВ?

— Через БСТ! Нет, не через ТНВ! Сначала эти клипы появились на БСТ, потом уже с большим трудом мы начали их показывать на ТНВ — записи, сделанные каналом БСТ.

— Что, и на ТНВ были трудности?!

— Еще какие! Особо усердствовала Миляуша Айтуганова, которая чинила всяческие препоны, изощренно придумывая все новые и новые преграды на пути Филюса. На ТНВ Филюса игнорировали в открытую, говорили: «Не наш формат». Или еще хуже: «Уровень не тот».

Мне пришлось дважды обращаться к президентам — сначала к Шаймиеву, потом обо всем рассказал при личной встрече Минниханову. Говорю: «Не пускают Филюса на ТНВ». Рустам Нургалиевич искренне удивился: «Как не пускают?! Кагирова не пускают?!» Он тут же дал поручение Аминову, реакция президента была очень эмоциональной, что в корне и разрешило проблему с ТНВ.

— Вы о чем-то жалеете в том, как работали с Кагировым?

— Конечно, бывших продюсеров не бывает, как не бывает бывших родителей, как не бывает бывших педагогов. Когда работаешь с молодым исполнителем, ты в него вкладываешь свою душу, свое сердце, и он становится частью не только твоей работы, но и частью твоей души, твоей жизни. Нам многие трудности удалось преодолеть. Мы с Филюсом объехали полстраны и полмира — Финляндия, Швеция, Польша, Германия, Литва, Эстония, США... Филюс сыграл очень большую роль в сохранении и развитии Вагаповского фестиваля.

Я очень сильно жалею об одном: в свое время мне не удалось убедить Филюса поехать учиться на несколько лет в Италию. У него была реальная возможность попасть в Академию бельканто Миреллы Френи. Это один из лучших центров по подготовке молодых вокалистов. Практически все его выпускники работают на лучших сценах мира: Ла Скала, Метрополитен, Ковент-Гарден. С нашей стороны была проведена серьезная подготовительная работа. Свою поддержку обещал и Минниханов. Но Филюс не захотел. Вольному — воля...

— Иногда говорят о том, что вы расстались как продюсер с Филюсом Кагировым и Ришатом Тухватуллиным в результате конфликта.

— Никакого конфликта не было и нет, есть рабочие моменты, которые нужно решать. Иногда возникают те или иные вопросы, это же естественно. Это же жизнь. А жизнь многообразна. У каждого свои взгляды, свои принципы, свои интересы. Возникновение определенных противоречий, наверное, тоже надо рассматривать как шаг к дальнейшему развитию. Закон единства и борьбы противоположностей еще никто не отменял.

Эти противоречия, эти вопросы требуют решения в рабочем порядке. Цивилизованным путем. Вот и все. Ничего личного и ничего лишнего.

«РИШАТ ТУХВАТУЛЛИН — НАСТОЯЩИЙ ФЕНОМЕН»

— А каким должен быть, по-вашему, эстрадный певец в идеале?

— Профессиональным, с одной стороны, и популярным, с другой. Трагедия современной татарской эстрады заключается именно в том, что очень популярные исполнители не выдерживают никакой критики в профессиональном плане. А хороших вокалистов особенно не жалует публика. Правда, бывают исключения. Ришат Тухватуллин, к примеру. Он сегодня, наверное, самый кассовый певец. И с точки зрения качества, как в плане репертуара, так и в исполнительском плане, многие могут взять с него пример. Ришат — самый настоящий феномен татарской эстрады. Его особенность в том, что, владея не очень сильным от природы голосом, он обладает очень яркой индивидуальностью: это и внешнее обаяние, и сценическая культура и, конечно же, уникальный проникновенный тембр голоса. Красота тембра — вот что привлекает слушателя в голосе, в этом изюминка любого певца.

Безусловно, главный инструмент певца — это голос. Но голос — это дар природы, дар Аллаха и при этом физиологический дар. Голос, каким бы уникальным он ни был, это не заслуга его носителя. Наоборот, это большая ответственность. Голос надо беречь, развивать, правильно использовать. Голос, талант в целом требует к себе внимания, он может остаться и незамеченным, и тогда он просто угаснет. Сколько таких примеров вокруг нас...

— Но Ришату Тухватуллину в этом плане, думается, повезло. Расскажите, как вы его раскрутили?

— С ним меня познакомил Филюс Кагиров. Каждый год преподаватель вокала Октябрьского музыкального колледжа Республики Башкортостан Мусина Галия Закировна проводила отчетные концерты. На один из таких концертов Филюс пригласил и меня. В тот день выступил Ришат Тухватуллин. Я сразу обратил внимание на его харизму, на его энергетику, и мне показалось странным, что он абсолютно не знаком широкой аудитории.

— То есть, когда он пришел на Вагаповский конкурс, у вас уже было намерение работать с ним? И, если верить некоторым слухам, на том конкурсе лично вы оказали сильное давление на жюри, защищая Ришата. Это правда?

— Не совсем. Во-первых, у нас очень авторитетное, профессиональное жюри. Достаточно отметить, что бессменным председателем жюри нашего конкурса является сам Ильгам Шакиров. Разве на него можно давить?! Действительно, на конкурсе Ришат выступил не совсем удачно. Но ведь причиной этому могут быть разные объяснения. А члены жюри хотели присудить Ришату... диплом. Даже не 3-е место, а просто диплом. С этим я, конечно, не мог согласиться. Внутренне же я знал, что это будет неправильное решение, что этим решением мы можем испортить судьбу человека, у которого большое будущее. Все это я изложил на суд жюри. Правда, были очень горячие споры. Но, наверное, это был первый и единственный случай, когда я как организатор конкурса настоятельно просил членов жюри прислушаться к моему мнению. В итоге, конечно, был сделан, как принято говорить, правильный выбор. И сегодня я очень благодарен Ришату за то, что он так достойно оправдал мое доверие!

— А какой Ришат в жизни?

— А в жизни он достаточно смелый и принципиальный. К примеру, когда он работал со мной, на него тоже было оказано очень сильное давление. Но благодаря своему внутреннему стержню, уверенности в себе Ришат остался верен своему долгу, не позволил нечистоплотным игрокам превратить себя в куклу, не встал на путь предательства. Это дорогого стоит! Это не может не вызвать уважения. Резюмируя скажу: и Филюс, и Ришат — суперталантливые ребята, мне с ними просто повезло.

«Мне посчастливилось работать и с великим Ильгамом Шакировым» Фото предоставлено Рифатом Фаттаховым

«ГЛАВНЫЙ БИЧ СОВРЕМЕННЫХ ИСПОЛНИТЕЛЕЙ — НИЗКИЙ УРОВЕНЬ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ»

— Все-таки вернемся к вопросу о состоянии татарской эстрады. Вы сказали, что фактически слова президента на встрече с журналистами означают, что эта тема взята на политический контроль. И что дальше?

— Дальше всем нам надо работать, засучив рукава. Возможно, есть необходимость принятия специальной государственной программы в этой области. Обратив особое внимание на меры по улучшению качества эстрады, в том числе через усиление контрольных функций государства. У нас есть самые различные схемы, скажем, Росздравнадзор обеспечивает контроль в области здравоохранении, Рособрнадзор — в области образовательной деятельности и т. д. А все, что происходит на эстраде, с духовной пищей, с духовным здоровьем общества, пустили на самотек.

— Нужны худсоветы при минкульте?

— Но необязательно при минкульте. Очень большая роль в том, что творится на нашей эстраде, — «заслуга» наших теле- и радиоканалов. Если бы действовали профессиональные, требовательные худсоветы, то минимум 50 процентов того, что сегодня идет с теле- и радиоэкрана, было бы отклонено.

— Возможно, не надо быть таким категоричным...

— Возможно. Пусть поют, пусть выступают, но под грифом «художественная самодеятельность».

— Ну а если этот канал частный, он что хочет, то и показывает...

— Вот для этого и должны быть установлены определенные правила, требования к этим каналам. Не выполняешь их — будь добр, верни лицензию.

— Но ни у Шакирова, ни у Вагапова не было продюсеров, пиара, рекламы... Может, наоборот, от того, что не было такого количества концертов, не было круглосуточного ТV, каждый их концерт был как глоток свежего воздуха?

— Конечно, тогда 700 певцов не было. Если взять Вагапова, то в свое время на эстраде он был фактически один. Усман Альмеев, Мунира Булатова были оперными певцами. Зифа Басырова в драмтеатре работала, Гульсум Сулейманова — на радио.

Да, тогда если татарский концерт был раз в год — это было большое событие, а сейчас в некоторых городах в один день идет по три-четыре татарских концерта. Это тоже очень серьезный вопрос, который нужно решать на государственном уровне. Может быть, это звучит не совсем красиво — регулирование концертной деятельности. Но сегодня в этой области настоящий хаос — кто хочет, где хочет, там и ставит концерты. Это все в конечном итоге сказывается на зрителе. Например, сегодня в Уфе в один день идет три-четыре татарских концерта.

Но я не призываю вернуться к советскому периоду, мне чуть-чуть пришлось работать в это время. Тогда было такое понятие, как «маршрутное удостоверение». Идешь в управление культуры, там открывают такую большую карту. Говоришь: «Я хочу поехать 15 июля в Апастово с концертом». Открывают эту карту: «Аха, в Апастово 15 июля... Нет, нельзя! Потому что 1 июля там будет концерт русского драмтеатра, спектакль. Нельзя!» Нужно выждать время, все регулировали. Может быть, это тоже перегиб, но думать о системе координации гастрольно-концертной деятельности необходимо.

Получается так, что артисты мешают друг другу, не собирает зал ни тот, ни другой исполнитель, особенно в последнее время. И концерт отменяется. Потому что уже сейчас чувствуется, что идет очень серьезный кризис продаж.

— Народ перестал ходить на концерты?

— Да, народ перестал ходить. И перенасыщенность рынка играет роль, и кризисная составляющая сказывается. Точно такая же ситуация была в 2008 - 2009 годы.

— Есть и такое мнение, что на популярности артистов негативно сказывается их работа тамадой. До этого тебе казалось, что артист — это такая недосягаемая звезда, а тут он сидит рядом с тобой и ест тот же салат, что и ты.

— Понятно, что артистов на банкеты ведет финансовая составляющая. Но опять хочу привести в пример Рашида Вагапова. Он в свое время артистам своей бригады запрещал общаться с населением до концерта! Приезжаете в деревню, попробуй только выйти на улицу! Попробуй только кому-нибудь показаться. Он говорил, что артиста должны видеть только на сцене. Все! Он должен быть недосягаемым.

Должна быть социальная ответственность и людей искусства, и организаторов от искусства. Золотые слова говорил Вагапов: «Артист не должен идти за зрителем. Зритель должен идти за артистом».

— Однажды Шаймиев сказал, что ему нравится Гузель Уразова и в будущем она займет место Зайнап Фархутдиновой.

— У нас немало хороших вокалистов, их, наверное, десятки на нашей эстраде. Уразова в первое время себя ярко проявила. Но у нее сегодня, как мне кажется, репертуарный кризис. В последнее время среди молодых исполнителей появилось нехорошее понятие — «халтура», то есть подработка. Многие звонят и спрашивают, нет ли халтуры? Еще одно ужасное качество среди молодых — безответственное отношение к своему выступлению, что тоже в итоге порождает плохое качество. Например, многие молодые артисты не хотят приходить на репетиции.

«Народные артисты СССР Зураб Соткилава и Бибигуль Тулегенова — постоянные гости Вагаповского фестиваля» Фото предоставлено Рифатом Фаттаховым

— Они считают, что все могут — придем и споем?

— Да! Говорят, не надо нам репетиций! Мне посчастливилось лет 10 поработать с Ильгамом Шакировым, он выступал на всех наших мероприятиях, мы с ним были и в Уфе, и в Москве, и в Чебоксарах, и в Ульяновске... Он в основном пел всего две песни — «Яңа кара урман» из репертуара Рашида Вагапова и свою коронную песню, которую он исполнял, наверное, уже если не тысячу, то сто раз точно. Но! Но, когда мы с ним договаривались, он сразу спрашивал: «Рифат, когда будет репетиция?» Это Ильгам! Великий Ильгам! Я сначала к этому несерьезно относился, думал: ну какая уж репетиция нужна ему? Где-то за неделю он опять звонит: «Энекәш, репетиция! Когда будет репетиция?» Если не было его любимого Рустема Валиева, он всегда требовал: «Где баянист, где твой баянист?» Великий Ильгам так ответственно относился! Когда мы выезжали куда-то за пределы, он заранее интересуется: «Когда выезжаем?» «В двенадцать». «Когда приезжаем?» «В пять». «Когда концерт?». «В шесть». «Ты что, это же очень мало, надо же репетировать, надо же мне почувствовать сцену!» Великий Ильгам как готовился! Много раз замечал: чем выше уровень исполнителя, тем больше ответственность.

— Давайте вернемся к главной теме нашего разговора — состоянию сегодняшней татарской эстрады. А история нас чему учит? Вы кого бы назвали в качестве примера для сегодняшних исполнителей?

— В этом плане идеалами для татарских певцов являются, конечно, такие наши титаны, как Рашид Вагапов и Ильгам Шакиров. У Вагапова профессионализм был на уровне академизма, а Ильгам абый окончил консерваторию, это профи высочайшего класса. А о суперпопулярности Вагапова или Шакирова ходят настоящие легенды. Кстати, историю татарской эстрады мы очень плохо знаем. Она совершенно не изучена, не систематизирована. Буквально на днях я обратился в министерство культуры и Академию наук РТ с предложением провести научно-практическую конференцию на тему «Татарская эстрада: история, реалии и перспективы развития». Разговор на научном, профессиональном уровне мог быть эффективен и в плане поиска решений проблем современной татарской эстрады. Знаете ли, самый главный бич современных исполнителей — низкий уровень интеллектуальной культуры. Многие их проблемы на сцене и в жизни связаны именно с этим. А вы послушайте Рашида Вагапова — даже только по записям можно представить себе очень культурного, интеллигентного человека. Попробуйте пообщаться с Ильгамом Шакировым — это же кладезь мысли, каждое его слово — афоризм. Прочитайте беседы, интервью с Хайдаром Бигичевым — и вы убедитесь, что он был не только великим певцом, но и великим философом.

«БУДУТ НОВЫЕ ЗВЕЗДЫ. Я ВАМ ОБЕЩАЮ»

— И напоследок расскажите, пожалуйста, с кем вы работаете сегодня? Будут ли новые звезды на небосклоне татарской эстрады?

— Обязательно будут. Я вам обещаю. Они уже есть. Сегодня на контрактной основе с нами работают четыре лауреата Вагаповского фестиваля. Все исполнители очень разные, но все увлеченно занимаются своим делом, развивают свои таланты и выступают во всех самых значимых национальных проектах.

Из четверки молодых исполнителей Артур Шугаепов выделяется красивым голосом с ярко выраженной светлой теноровой краской. Он окончил Казанскую государственную консерваторию имени Жиганова по классу академического вокала, благодаря чему в концертах часто исполняет произведения татарских классиков. Гульсирень Абдуллина — это распускающийся цветок. Эта миниатюрная красавица не перестает удивлять нас невероятно гибким голосом и заводным характером. Никогда невозможно угадать, сколько нот она споет в мелизмах, украшающих народные песни. Ее своеобразный тембр как будто пришел к нам из другой эпохи, возвращая золотые годы татарской песни.

Азат Абитов, на мой взгляд, певец органичный. Его красивый тембр имеет ровное звучание во всех регистрах, и, самое главное, его голос умеет передать разные эмоции. Вероятно, это связано и с его личным обаянием, но публика приняла его сразу и таким, какой он есть. На гала-концерте, проходящем в ГБКЗ, овации после выступления Азата не смолкали до тех пор, пока певец снова не вышел на сцену. Ранис Габбазов всегда эмоционально выкладывается в своих выступлениях. Он обладает врожденной артистичностью. Ранис Габбазов — однозначно новое открытие Вагаповского фестиваля. Настоящий татарский голос, настоящий татарский моң. Уже с первых ротаций на телевидении и радио он привлек внимание зрителей. 13 ноября мы делаем его первый концерт. Начальная динамика продаж показывает, что будет аншлаг. Не исключено, что мы сделаем новый дополнительный концерт. Так что 13 ноября зрители Татгосфилармонии станут свидетелями рождения настоящей звезды на татарской эстраде.

— А как вы собираетесь отмечать свой 50-летний юбилей?

— Да никак. Хотя говорят, что 50 лет — это круглая дата, золотой юбилей. А я в этот день, как всегда, поеду к маме, соберем братьев и сестер (нас в семье 5 детей), родственников, друзей, пригласим муллу, вспомним отца. Хотя, как я знаю, районное руководство, конгресс татар Нижегородской области также готовятся. Приятно, конечно.

А в Казани 28 ноября в Татгосфилармонии пройдет ежегодный гала-концерт Вагаповского фестиваля с участием лучших татарских голосов, новых ярких имен, легендарных народных артистов, выдающихся мировых исполнителей. Среди них — народные артисты СССР Бибигуль Тулегенова и Зураб Соткилава, виртуоз-музыкант Айдар Гайнуллин и звезда мировой оперы Альбина Шагимуратова. С оркестром, с живыми инструментами, конечно. Если сможем сделать хороший концерт на высоком уровне — это и будет подарок к моему юбилею.