ТЮЛЬПАНЫ И РОЗЫ

Зал был переполнен – среди казанских театралов уже прошел слух, что Качаловский закрывается на реконструкцию на полтора года. Все это время труппа будет периодически играть на других площадках  города. Но это не все – уже осенью откроется малая сцена. Публика будет сидеть практически рядом с актерами, играющими спектакль. Это будет сцена так называемой «единой среды».

Естественно, что количество зрителей будет ограничено, а посему попасть в Качаловский будет проблемой. Ведь даже сейчас перед главным входом спрашивают лишние билеты, что же говорить о том времени, когда количество зрителей сократится до 100-150 человек.

Первые два ряда на премьере «Золотого слона» занимали вип-персоны. Среди них можно было заметить министра культуры РТ Айрата Сибагатуллина с супругой, вице-мэра Казани Людмилу Андрееву, художественного руководителя камерного оркестра «Ла примавера» Рустема Абязова, главного режиссера Камаловского театра Фарида Бикчантаева, главного режиссера Минской оперы, ставящего спектакли в Казани, Михаила Панджавидзе.

Многие из зрителей были с букетами цветов, тюльпаны соседствовали с розами – публика ведь тоже прощалась со сценой, с которой у каждого театрала столько связано.

АВТОР ДВУХ ПЬЕС

«Слон» Александра Копкова, качаловцы переименовали его в «Золотого слона», - одна из двух пьес этого незаслуженно забытого автора. Он был самородком – работал в Питере маляром, приехав сюда с двумя классами церковно-приходской школы, и писал пьесы.

«Слона» Копков написал в 1932 году. Как не боялся писать такое – диву даешься. Объяснить такую безбашенность можно только одним – народной надеждой на авось. Авось пронесет. Пронесло, Копкова не арестовали, хотя по логике того времени должны были бы. Но вот герои его пьесы и спектакля, поставленного на сцене Качаловского театра Александром Славутским, их дорога, похоже, завершится в лагере.

Кстати, некоторые исследователи творчества Копкова делают смелый вывод: «Слон» они расшифровывают как аббревиатуру. «Соловецкий лагерь особого назначения». А что, все может быть.

Копков не увидел на сцене своего «Слона» - пьеса была запрещена. А в 1942 году автора не стало, он умер, выбравшись из блокадного Ленинграда, по пути в родную деревню  в Ярославской области.

 КОМЕДИЯ, СТАВШАЯ ДРАМОЙ

Копков вроде бы писал комедию. Действительно, фабула может показаться смешной. Колхозник находит в каком-то колодце золотого слона, обретает «капитал» и решает поменять свою фамилию Мочалкин на более «буржуазную» Купер и улететь в поисках лучшей доли в Америку на дирижабле. Ну просто наш российский театр абсурда.

Из этой «вроде бы комедии», где действительно много смешного, Александр Славутский, оставляя и где-то даже нарочито утрируя комедийный пласт, делает народную драму. Драму о том, что народ заставляют проживать не свою жизнь, что всеобщее оглупление нивелирует личность и о том, что самый страшный кризис – не экономический, а тот, что происходит в душах и умах людей.

Изобразительный ряд спектакля нарочито лаконичен. Плетеные заборы-ширмы, выполненная из этого же материала дымящаяся печка – так увидел образ деревни Мочалкина сценограф Александр Патраков. Персонажи одеты в костюмы из полосок кожи  (художник по костюмам Елена Четверткова), очень условные и напоминающие арестантские робы. На головах шапочки, словно у персонажей с картин фламандских мастеров. Перед нами не реальная деревня тридцатых годов прошлого века, когда всех загоняют в колхоз, а какое-то странное племя людей, что еще подчеркнуто практически одинаковым гримом.

Но именно от скучной реальности к обобщению, к метафоре хочет увести нас режиссер и его актеры. Не анекдотический случай рассказывает нам театр, а притчу.

 НЕСОСТОЯВШИЙСЯ АМЕРИКАНЕЦ

Когда артисты играют комедию, произносят смешной текст, самое главное правило – не смешить публику. Это трудно, но качаловцам это удалось. В спектакле никто ни разу не погрешил против хорошего вкуса. И те, кого обычно называют массовкой, таковой  в «Золотом слоне» не являются. Это – собрание индивидуальностей, крошечных – иногда в одно-два слова – ролей, и ролей полноценно сделанных.

Что же  в этом случае говорить про главных персонажей -  Мочалкина (Михаил Галицкий) и его жену Марфу (Светлана Романова)? Обе роли – очевидная удача спектакля.

Романова – актриса редчайшей органики, свободы и скрытого, но такого сильного темперамента прожила три часа сценического времени на изумительном драматическом накале. Ни грана комикования. Ни единой попытки свести все к какой-то стилизации «под крестьянку». Перед нами мудрая и насыщенная нюансами работа.

Михаил Галицкий был поставлен в трудное положение, из которого он достойнейшим образом вышел, продемонстрировав зрителю насыщенную палитру актерских красок – от наива и трогательного непонимания  его героем ситуации до народной смекалки и готовности бороться до последнего. И за всем этим мудрое смирение и почти что чеховское «небо в алмазах». Какая уж тут комедия – перед нами драма обманутых надежд, потому что в стране, где все это происходит, все надежды разрушит тоталитарный строй.

Отдельный респект молодым актерам, играющим детей Мочалкина – Сергею Штатнову (Митя), Игорю Таннеру (Пашка) и особенно Ираиде Филипповой (Даша). Все трое великолепно чувствуют стиль спектакля и точно выполняют задачи режиссера.

Впрочем, молодое поколение качаловцев очень порадовало в этом спектакле, продемонстрировав большой потенциал даже в эпизодических ролях. Это, прежде всего, относится к Илье Петрову (Цаплин), Максиму Кудряшову (Свеклин)  и Алексею Черепанову (отец Лукьян).

 «ЗАВТРА ВСЕ НАЧНЕМ СНАЧАЛА!»

 Когда отгремели аплодисменты, на авансцену вынесли корзину цветов от министра культуры и публика раздарила все принесенные букеты, на сцену вышли актеры, не занятые в спектакле, и режиссер «Золотого слона» Александр Славутский. Это был трогательный миг прощания со старой сценой. Сценой, на которой играли Якушенко и Милова, Ардаров и Остропольский, Федотов и Улик. Увы, всех корифеев, потрясавших игрой, назвать невозможно.

Новая сцена обещает быть замечательной, оснащенной по самому последнему слову техники. Будет и новый занавес,  и роскошная люстра в зале, и кресла, привезенные из Франции. Сохранится на ней – вне сомнения – и дух театра-дома, созданного за 18 лет работы в Казани Александром Славутским. Но расставание не может быть веселым, поэтому, когда актеры пели песню о театре, обещая, что «завтра все начнем сначала», на глазах у многих кумиров публики были слезы.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции