Спустя две недели перерыва бывший председатель правления Татфондбанка Роберт Мусин вернулся на скамью подсудимых Спустя две недели перерыва бывший председатель правления Татфондбанка Роберт Мусин вернулся на скамью подсудимых

«ТФБ обязан был сообщить ПРО ОБРЕМЕНЕНИЕ ЗАЛОГА…»

Спустя две недели перерыва бывший председатель правления Татфондбанка Роберт Мусин вернулся на скамью подсудимых. И очередным свидетелем по его делу во вторник должен был стать новый-старый министр экономики РТ Мидхат Шагиахметов. О его назначении в министерское кресло стало известно в минувшую пятницу. До этого Шагиахметов возглавлял Центризбирком Татарстана. А еще раньше — с 2014-го по 2017 годы — управлял Нацбанком РТ (волго-вятским управлением ЦБ). Именно этот период его работы интересовал участников процесса.

Вот только в суд новый глава минэкономики РТ не явился, поэтому гособвинитель Руслан Губаев предложил зачитать показания Шагиахметова, которые он давал еще в стенах следственного комитета 18 января 2018 года. Тогда Ильсур Сабирзянов просил Шагиахметова пояснить обстоятельства привлечения ТФБ кредита Центробанка на 3,1 млрд рублей. Кредит был обеспечен активами — кредитными обязательствами ПАО «Нижнекамскнефтехим» на 4 млрд рублей и параллельным размещением ПАО «Казаньоргсинтез» субординированного депозита в ТФБ также на 4 миллиарда. Напомним, что эти соглашения, по версии обвинения, заключили в июле 2016-го. И в тот же день были заключены допсоглашения. О переводе долга с НКНХ на близкую к Мусину «Новую нефтехимию» и «Сувар Девелопмент». Кстати, долг «Сувара» в итоге тоже ложился на плечи «НН». Договор цессии вступал в силу в случае, если норматив достаточности базового капитала ТФБ падал до критически низкой отметки в 4,5%. Это произошло в декабре 2016 года, в дни агонии банка.

Шагиахметов заявил, что о выдаче ТФБ кредита НКНХ ему стало известно только в сентябре 2016-го. Тогда ТФБ обратился в Нацбанк и попросил включить это соглашение в состав активов «с премиальным обеспечением по кредитам Банка России». Следователь спросил, требовалось ли одобрение вышеуказанных сделок группой компаний ТАИФ на совете директоров НКНХ и КОС. Шагиахметов ответил: «Насколько мне известно, не требовалось. Однако точно утверждать не могу». Неизвестно было Шагиахметову и о допсоглашениях по переуступке кредитных обязательств НКНХ. Про договор цессии бывшему управляющему Нацбанка РТ он узнал лишь в декабре.

«ТФБ обязан был сообщить о наличии обременения по залоговому обеспечению, — объяснял следователю Шагиахметов. — Если бы ТФБ уведомил отделение Нацбанка по РТ о наличии соглашения, согласно которому обязательства НКНХ по кредитным договорам с ТФБ переходят на „Новую нефтехимию“, им было бы отказано в принятии данного актива. „Новая нефтехимия“ является аффилированной к ТФБ, это недопустимо, согласно положению Банка России». При этом Шагиахметов заявил следователю, что — по факту — своей осечки не признает: так как его коллеги по Нацбанку активы честно проверяли.

Несмотря на это, напомним, кредит ЦБ все же был выдан в сентябре 2016 года. А 30-го числа того же месяца регулятор ввел в ТФБ ограничение на привлечение денежных средств физических лиц и индивидуальных предпринимателей. Это привело к тому, что ТФБ отнесли к третьей квалификационной группе — «громкий звоночек» для мусинского банка. Это означало, что капитал, активы и ликвидность банка оценивались уже как сомнительные. В тот же день руководство ЦБ приостановило операции предоставления кредитов Банка России. 

Принимал ли Мусин непосредственное участие в получении кредита ЦБ? Шагиахметов затруднился ответить на этот вопрос. Но лично к нему, говорит он, точно никто не обращался. Лишь в общих чертах добавил: «Надзорным подразделением отделения целевое использование кредитов проверено».

А напоследок следователь спросил Шагиахметова, что, по его мнению, стало причиной краха ТФБ. «Причина возникновения трудностей — рискованная кредитная политика Татфондбанка, неисполнение требований нормативных актов Банка России», — сухо ответил свидетель.

Гособвинитель Руслан Губаев предложил зачитать показания Мидхата Шагиахметова, которые он давал еще в стенах следственного комитета — 18 января 2018 года Гособвинитель Руслан Губаев предложил зачитать показания Мидхата Шагиахметова, которые он давал еще в стенах следственного комитета 18 января 2018 года

 «Я просто выполнил указание своего руководства»

Не пришел в суд и бывший зам Шагиахметова по Нацбанку Раис Усманов. Его показания также огласил прокурор. Свидетель сказал, что к кредитным организациям он никакого отношения не имел. Это не входило в его компетенции, он занимался только руководством отделом, который отвечал за финансово-хозяйственную деятельность аппарата Нацбанка РТ. В комиссии по принятию активов он участия не принимал, как и в процессе выдачи кредита ТФБ на 3,1 миллиарда. Зато четко ответил: когда кредит НКНХ включали в список активов ЦБ, никаких допсоглашений в Нацбанке не видели.

Гендиректор АО «Казанский хлебозавод №3» Джавидин Кафаров тоже дал показания только следователю, в суд он не явился. Кафаров возглавил предприятие в 2005 году. В 2007-м завод вошел в холдинговую компанию «Ак Барс Холдинг».

Следователь спросил про договор о залоге прав требований по депозиту юрлица между заводом и ТФБ. Согласно нему, хлебозавод поручался по кредиту, выданному близкой к Мусину компании ООО «Галактионова». Она, по версии обвинения, входила в ГК DOMO. Кафаров сказал, что в 2014 году завод получил в банке кредит на 300 млн рублей на пополнение оборотных средств. Получение кредита было одобрено собранием акционеров завода. На эти средства «Казанский хлебозавод №3» приобрел сырье для выпускаемой продукции. Примерно через полгода, говорит свидетель, денежные средства были внесены на расчетный счет завода в Татфондбанке, а затем — на депозитный счет под 10,5% годовых. «Данная операция также была одобрена собранием акционеров», — уверял свидетель следователя.

«Через некоторое время мне позвонила Сотова Светлана Викторовна, заместитель генерального директора по финансам и экономики АО „Ак Барс Холдинг“, дала указание выступить поручителем по депозиту с суммой 300 миллионов рублей за ООО „Галактионова“. Через некоторое время ко мне приехал сотрудник банка по имени Надежда с документами. С собой [она] принесла договор о залоге прав требований по депозиту юридического лица, соглашение о предоставлении залога, договоры поручительства, на которых уже имелась подпись [Розы] Якушкиной, которая являлась вроде начальником корпоративного отдела банка. Указанные документы я посмотрел вместе с финансовым директором завода Натальей Марченковой. После чего указанные документы были подписаны с моей стороны», — заявил Кафаров. Но, для чего было необходимо подписание данных документов, он не знал, инструкции с руководством не обсуждал. «Я просто выполнил указание своего руководства», — дополнил он.

Договор о расторжении договора поручительства и предоставления залога тоже подписывал Кафаров. Но где, как и в присутствии кого — не помнит. «Указанные соглашения были подписаны в связи с тем, что ранее полученный кредит в банке заводом погасили. Денежные средства с депозитного счета возвратили банку полностью. На счету завода в банке не было денежных средств обеспечивать обязательства ООО „Галактионова“», — добавил Кафаров. Он заметил, что есть решение Арбитражного суда РТ о признании недействительным договора поручительства, заключенного между заводом и банком по иску «Татхлебпродукта».

Единственный, кто пришел во вторник, это Рустам Хакимов. Раньше он был замом председателя правления ТФБ — официально с июня 2016 до марта 2017 года Единственный, кто пришел во вторник, это Рустам Хакимов. Раньше он был замом председателя правления ТФБ — официально с июня 2016-го до марта 2017 года

КТО ИЗ СВИДЕТЕЛЕЙ ТОЧНО НЕ ПРОГУЛЯЕТ ДОПРОС

Единственный, кто пришел во вторник, это Рустам Хакимов. Раньше он был замом председателя правления ТФБ — официально с июня 2016-го до марта 2017 года. В его должностные обязанности было включено развитие малого и среднего бизнеса. Хакимов входил в малый и большой кредитные комитеты. При этом, по своим же словам, Хакимову не было ничего известно о группе компаний DOMO. На кредитных комитетах, где присутствовал он, вопросы выдачи кредитов DOMO никогда не обсуждались.

Не знал, что пояснить, свидетель и об обстоятельствах уступки права требований, согласно которой за 2 млрд 713 млн рублей кредитные обязательства ООО «Автомакияж», ООО «Сувар-Отель», «Сувар Девелопмент», ООО «Краснодар Девелопмент» и ООО «Тандем-Д» вместе с залогами были переданы «Московской инжиниринговой группой». Как и об эпизоде с залогом векселя на 200 млн рублей между «Интерстаром» и ТФБ в качестве обеспечения обязательств между банком и ООО «Урман». «Такие компании мне незнакомы», — сказал Хакимов. 

Судья Наиль Камалетдинов объявил перерыв, следующее заседание состоится сегодня. После стука судейского молотка к прокурору обратилась слушатель процесса — руководитель общественной организации «Союз кредиторов банков-банкротов» Елена Косоурова. Она спросила: почему прокуроры не прибегают к принудительному приводу ключевых свидетелей, которые прогуливают процесс?

«А который из них ключевой-то? Ключевые — работники банка. Это Якушкина, Ионова, Долотин, Тагирова… Халиков тоже будет», — ответил ей Губаев.