Александр Велединский рассказал о том, куда заведет кинематограф проникшая в индустрию толерантность Александр Велединский рассказал о том, куда заведет кинематограф проникшая в индустрию толерантность Фото: Любовь Симонова

«ПО ПЛОХОМУ СЦЕНАРИЮ НЕ СНЯТО НИ ОДНОГО ХОРОШЕГО ФИЛЬМА»

— Александр Алексеевич, хотелось бы начать разговор с актуальной новости последних дней. В Голливуде началась забастовка гильдии сценаристов — они протестуют против обогащения агентов и отказываются от их услуг. А как обстоит ситуация со сценаристами в России? Почему-то никто не рассказывает об этом.

— И зря. Ситуация катастрофическая, на мой взгляд. Сценарист должен иметь больший вес и получать более высокую зарплату, а у нас почему-то его упоминают чуть ли не в последнюю очередь. Но если по хорошим сценариям снято много плохих фильмов, то по плохим — ни одного хорошего. Сценарий — это основа. Даже если вы занимаетесь экранизацией, без сценария вы никуда не денетесь. Хороших сценаристов мало, и все они заняты, поэтому если режиссер может писать сам, то так и делает. И я так делаю, у меня есть хорошие редакторы. В Голливуде у сценаристов есть возможность бастовать, если им что-то не нравится, и это прекрасно. В России вряд ли до этого дойдет.

У нас есть гильдия сценаристов, российское авторское общество — если сценарист в нем состоит, то получает отчисления за скачивание его картин из интернета. Там участвуют режиссеры, операторы, композиторы. Но об этом мало кто знает — мне сообщили друзья, например. Но движение есть, и хорошо, что идет хоть какая-то помощь.

— А выгодно ли вообще быть сценаристом в России? Возможно ли и писать хорошие сценарии, и хорошо жить?

— Любой талантливый человек не всегда хорошо живет, не только сценарист, — и актер, и режиссер. Если сценарист будет писать блокбастеры и постоянно работать, то станет материально успешным. Но вообще это серьезный, большой труд. Сценаристам сейчас сложно, потому что на работу отпускается очень мало времени. Может, человек мог бы лучше сделать… Раньше сценарист получал аванс, и на него жил и творил. А сегодня он должен предоставить готовый сценарий, и тогда — может быть — ему заплатят за это. Но сценаристу тоже надо жить, и для этого он должен быть обеспечен достойным гонораром. В сериалах платят больше и лучше, поэтому очень многие уходят в сериалы. А они не всегда хороши.

«СЕРИАЛЫ УРСУЛЯКА, ХЛЕБНИКОВА, КРЫЖОВНИКОВА — ЭТО СЕРЬЕЗНЫЕ РАБОТЫ СЕРЬЕЗНЫХ МАСТЕРОВ»

— Но при этом продолжается «золотой век» сериалов — Netflix, HBO процветают, вслед за ними появляются и российские стриминговые сервисы. Вы были одним из первопроходцев жанра — «Бригада» стала одним из первых культовых российских сериалов. А вы сериалы смотрите?

— Раньше не особо интересовался, а сейчас подсел. Уже года три как смотрю сериалы. Вот только посмотрел первую серию восьмого сезона «Игры престолов» — там есть чему учиться. Ведь чем американская продукция — и голливудские фильмы, и сериалы — отличается от нашей? Это опять-таки крепкий сценарий — что в артхаусном кино, что в блокбастере. У нас считается, что все можно довести до ума на площадке, чем мы и занимаемся. Конечно, сценарий — это не панацея: ты в любом случае будешь двигаться, что-то менять на площадке, если есть время. Но лучше все эти эксперименты сделать в подготовительный период, который у нас, как правило, тоже очень короткий. Кристофер Нолан как-то сказал: «Мы готовимся к фильму два года и снимаем его два месяца, а вы готовитесь два месяца и снимаете два года». В этом и есть наша проблема.

— Получается, весь успех сериальной индустрии — в хороших сценариях?

— Да. Но так или иначе все зависит от режиссера — он может провалить хороший сценарий, а может его и улучшить. Та же «Бригада» была авторской работой — идея принадлежала режиссеру Леше Сидорову. Мы вместе писали этот фильм, Алексей потом что-то убрал, что-то добавил. Но основа осталась — вся эта линия, все движение, которое происходит в течение 15 серий, осталось в фильме, и благодаря такому талантливому режиссеру, как Сидоров, все это сложилось в «Бригаду». А другой режиссер мог бы все и запороть. При этом сценария может и не быть как такового — как у Александра Горчилина в «Кислоте». Там был только синопсис, но его написали талантливые люди, и он имел очень сильную сценарную основу. Потому в подготовительный период и на площадке его доработали, и получилась талантливая картина. Но по плохому сценарию и хороший режиссер вряд ли что-то сможет сделать.


— Какие современные сериалы вы смотрели и считаете заслуживающими внимания?

— То, что делает Сергей Урсуляк, — «Тихий Дон», «Ненастье» по Алексею Иванову — это все интересно и заслуживает внимания. Боря Хлебников снял «Обычную женщину» — по-моему, отличный сериал получился. «Звоните Ди Каприо» Жоры Крыжовникова, телефильмы Егора Баранова — это все серьезные работы серьезных мастеров. Они могут нравиться и не нравиться, но это уже определенный уровень качества, и смотреть их надо всем, кто интересуется темой.

Из зарубежных работ мне нравятся «Проповедник», «Миллиарды». Вне конкуренции и выше всех стоит «Настоящий детектив». Второй сезон мне не очень понравился, а третий сильно порадовал, потому что это искусство. И первый, само собой. Сериал «Фарго» отличный, сейчас я жду четвертого сезона. Это все большое настоящее кино — просто длинное.

«УСПЕХ «ГЕОГРАФА» Я НЕ ПРОСЧИТЫВАЛ — Я СНИМАЛ КИНО ПРО ЛЮДЕЙ»

— В ваших интервью вы говорили, что все мы хотим смотреть кино про себя. А в чем тогда причина популярности фэнтези вроде «Игры престолов»? Может, люди хотят видеть лучшие версии себя?

— Конечно, мы хотим видеть лучшие версии себя, но дело не в этом. «Игра престолов» популярна не потому, что происходит в выдуманном мире, — там все равно показаны человеческие отношения. Кто-то видит себя в Серсее, а кто-то — в Джоне Сноу, это даже не зависит от гендера. Кто-то находит свои черты в Тирионе — не важно, что он маленького роста, важно, какая личность за ним стоит. Когда кино про людей, оно может быть сколь угодно фантастическим, сколь угодно реалистическим, главное — что мы узнаем себя в каких-то проявлениях, и нам кажется, что мы не такие уж плохие. Даже Серсея временами бывает не такой плохой.


Когда фильм снят про людей, тогда он интересен. И это касается не только сериалов. Меня раньше спрашивали — почему такой успех был у «Географа» (фильм «Географ глобус пропил», режиссером которого выступил Велединский — прим. ред.), как вы это просчитали? А я ничего не просчитывал — я снимал кино про людей, которых я знаю, и отчасти про себя. В каждом из этих персонажей есть я — и в мужских, и в женских, и даже в ребенке. Люди увидели себя в этом фильме и откликнулись. Если такие попадания случаются — то это настоящее кино. И неважно, какой формат — сериал, полнометражный, короткометражный фильм. Абсолютно никакой разницы нет.

— То есть начинающим сценаристам стоит отталкиваться от жизненных характеров?

— Это вообще загадка, откуда что рождается и как происходит. Вдруг в какой-то момент жизни ты говоришь — а что, если этого человека поставить в эту ситуацию? Ведь та же «Бригада» не была историей про бандитов, в чем нас до сих пор упрекают некоторые «охранители». Нет, в первую очередь это была история страны. Мы собрались втроем и решили, что хотим рассказать историю 90-х. А что было в 90-х главным в стране? И мы обратились к образам этих ребят, которые вообще-то не хотели такой судьбы — Саша Белый же хотел в Горный институт поступить. А время его подмяло под себя. Человек хотел создать справедливое общество — получилась банда. Любое желание создать справедливое общество ведет к катастрофе — что в нашей стране, что в Германии. Все эти люди — и Ленин, и Сталин, и Гитлер — мечтали о справедливости. А во что это превратилось? Справедливости нет, и быть не может. Есть милосердие, но об этом никто не хочет помнить.

— И правда «Бригада» стала народным сериалом — в ее героев играли даже дети…

— Некоторые и заигрались. Но и кто-то, прочитав «Преступление и наказание», пойдет бабушек убивать. Наверное, и такие случаи бывали в истории. Но это не значит, что ничего нельзя трогать. Эйзенштейн как-то сказал, что сценарист напоминает взбесившегося регулировщика, который вместо того, чтобы разводить автомобили, сталкивает их. Без конфликтов «кина не будет». Хотя многие просят, чтобы снимали кино о том, как хорошо люди живут. И что это будет за кино? Вы же смотреть его не будете! Без конфликта ничего не будет, внутренний ли он, внешний — в любом случае он должен быть. А у нас такая страна, в которой конфликты происходят постоянно. Достоевский попробовал написать роман про хорошего человека — получился «Идиот». Все равно князя Мышкина окружает масса подонков и всяких нехороших людей.

Нет таких фильмов о хорошей жизни хороших людей, которые помнит и любит вся страна. В фильме «Сережа» — конфликт, в «Осеннем марафоне» — тоже, в «Весне на Заречной улице» тоже все на конфликте построено. Если герой в фильме просто живет, работает, а люди из кинотеатров не вылезают — это бред, такого не было никогда.

Фото: Любовь Симонова

«СИТУАЦИЯ С РОССИЙСКИМ КИНЕМАТОГРАФОМ НЕМНОГО ВЫПРАВЛЯЕТСЯ»

— В связи с этим интересно, что сейчас в искусство все шире проникает новая, неконфликтная эстетика, согласно которой нельзя никого оскорблять, нужно быть максимально толерантным, избегать жестоких сцен и так далее. Повредит ли это кинематографу или переродит его?

— Это не новая, а старая эстетика, возвращение в прошлое, когда Вайнштейн вынужден извиняться, а Кевин Спейси — ложиться в больницу из-за так называемого харрасмента. Конечно, если продюсеры и режиссеры так делают — это неприятно и подло, но это жизнь. Возьмем Чарли Чаплина, у которого было 9 жен и 9 детей. А у Хичкока, наоборот, — одна жена всю жизнь. Но оба великие.

Конечно, толерантность проникает в кино. Вот недавно «Зеленая книга» получила «Оскар», а афроамериканец Спайк Ли, прекрасный, крупный режиссер, сказал, что это позор и хотел уйти из зала. Я не скажу, что я большой фанат «Зеленой книги», Спайк Ли мне ближе как режиссер, но это неплохая картина, она трогает. А люди бесятся, добиваясь этой толерантности. И к чему это приведет — никто не знает, потому что все ходят по кругу и рано или поздно все будет по-другому. Это просто этап развития кинематографа. Мне, может, это и не нравится, но бояться этого не стоит.

— Возвращаясь в российские реалии — как вы относитесь к инициативе минкульта по расчищению прокатного пространства для российских фильмов? Помогает ли это отечественному кино или, наоборот, мешает?

— Буквально вчера был на презентации своей полнометражной картины «В Кейптаунском порту». Это авторское кино, не блокбастер, но, я думаю, какое-то приличное количество копий у нас будет и фильм найдет своего зрителя — отзывы на закрытых показах были хорошие. Миллиард мы не соберем, никто на это и не надеется. Но стоит ли квоты вводить? Может, надо самим делать такое кино, на которое захочется пойти? Сейчас ситуация с российским кинематографом немного выправляется: научились снимать, мастерства прибавилось. Есть режиссеры, которые круто делают жанровое кино. Это не просто тупые блокбастеры, там еще и есть эстетика, свой художественный мир. И таких режиссеров становится все больше и больше. Я преподаю у Федора Бондарчука в киношколе — встречаюсь со студентами, когда меня зовут, и мы что-то обсуждаем, в чем-то я им помогаю. И я вижу, что волнует совсем молодых людей, — оказывается, то же, что и меня, хотя мне 60 лет, а им 30. Не все потеряно, все будет хорошо. Но закончится — катастрофой! (Смеется.)