«Айя-София, став мечетью, восславит единого для всех Бога»

«Вполне закономерно, что религиозный Реджеп Тайип Эрдоган вознамерился положить конец возмутительному святотатству и вернуть святыню верующим, которым она принадлежала до прихода к власти кемалистов» Фото: kremlin.ru

В СВОЕМ ПРЕДВЫБОРНОМ УГАРЕ НАШИ ДЕПУТАТЫ ПЕРЕШЛИ КАК МИНИМУМ ДВЕ ДЕМАРКАЦИОННЫЕ ЛИНИИ

Власти Турции недавно объявили о своем намерении спасти великий храм единобожия Айя-София от кандалов атеистического наследия Ататюрка, а вчера приняли соответствующее юридическое решение. Как известно, кемалистские богоборцы в XX веке превратили древнюю святыню в музейный комплекс, желая остановить там многовековое прославление Бога и позволить толпам зевак и туристов осквернять намоленное место неподобающим видом и, как нынче, вульгарными селфи. Вполне закономерно, что религиозный Реджеп Тайип Эрдоган вознамерился положить конец возмутительному святотатству и вернуть святыню верующим, которым она принадлежала до прихода к власти кемалистов. Данное решение президент нашей страны устами своего пресс-секретаря назвал «внутренним делом Турецкой Республики», а вот депутаты Госдумы не удержались от соблазна сорвать куш дешевого популизма и в преддверии осенних выборов разыграли на этой теме постыдную карту националистическо-религиозных настроений. В погоне за электоральным хайпом особенно усердствовали элдэпээровцы и коммунисты. Однако, проанализировав их страстные речи и заявления, нетрудно прийти к выводу, что «короли»-то у нас голые.

В своем предвыборном угаре наши депутаты перешли, как мне кажется, как минимум две демаркационные линии. Во-первых, они замахнулись на ценности межрелигиозного мира, а во вторых — на историю, неуклюжее ворошение в которой грозит высвобождением из подземелий прошлого весьма опасных демонов и шкафных скелетов.

Так, лидер ЛДПР Владимир Жириновский, вспоминая падение Константинополя, в свойственной ему манере, весьма далекой от норм приличия и дипломатии, назвал турок захватчиками, совершенно позабыв о том, что адресаты его выпадов в ответ могут достать историческое зеркало и справедливо задаться встречным и неудобным вопросом: «А судьи кто?» В рамках разгоревшейся дискуссии о будущем Айя-Софии, к которой российских депутатов, собственно, никто не приглашал, народные избранники вспоминали и эпигонскую концепцию «Москва — третий Рим», отрицающую за РФ право на автохтонный исторический путь развития, да к тому же будоражащую со дна веков мутную тину колониального дискурса, крайне опасного для современной многонациональной страны. Словом, депутаты повели себя как слон в посудной лавке: то ворошат длинным хоботом в делах суверенного государства, то размазывают массивным седалищем хрупкие религиозные символы и смыслы. Другими словами, на алтарь предвыборной алчности они швырнули багаж добрососедских отношений России с ее важнейшим экономическо-политическим партнером в исламском регионе, а заодно в топку своих непомерных амбиций тщатся отправить наработки на ниве межрелигиозного согласия, которое всегда чувствительно к всякого рода неосторожным телодвижениям. 

«Владимир Жириновский, вспоминая падение Константинополя, в свойственной ему манере, весьма далекой от норм приличия и дипломатии, назвал турок захватчиками» Фото: «БИЗНЕС Online»

КОНЦЕПТ «МОСКВА — ТРЕТИЙ РИМ» БЫЛ ПЕРЕОСМЫСЛЕН В КОЛОНИАЛЬНОМ КЛЮЧЕ ЛИШЬ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА

В чем же, скажем так, оказались неточны наши депутаты? Начнем с имперской идеологемы «Москва — третий Рим», к которой они так охотно апеллировали в эти дни и в которой усмотрели «первую национальную идею нашей страны — создание крупнейшего христианского государства на планете».

Историками вопроса уже давно показано, что концепт «Москва — третий Рим» был переосмыслен в колониальном ключе лишь во второй половине XIX века. Изначально же он носил совершенно другой смысл — увещевательно-предостерегающий. Когда монах Филофей первым произнес свое знаменитое «Два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать», он не предлагал никакого расширенного, имперско-колониального, толкования этой доктрины. В своих посланиях, где приводится данная фраза, инок осуждал зло астрологии и католицизма, а в этих словах заключалось просто увещевание власти, коим должно уничтожить ереси и защитить Церковь, дабы не повторить плачевную судьбу византийских греков. Это было предупреждение церковника, а не ода идеям вселенской империи.

Затем доктрина «Москва — третий Рим» вообще попала под церковный запрет. Все дело в том, что ее взяли на вооружение противники никонианской реформы, которые видели в России Третий Рим постольку, поскольку ее церковь считали чище греческой. Поэтому в 1667 году на Большом Московском соборе подверглась осуждению «Повесть о белом клобуке», собственно, пропагандирующая идею Третьего Рима, как «лживая и неправая».

Далее о Третьем Риме надолго забыли. Да, поздние историки в экспансионистской политике Петра I и Екатерины II склонны видеть влияние идеи Филофея, но сами российские самодержцы свою внешнюю политику так не воспринимали. Сравнение Российской империи с Римской не редкость в ту эпоху, но ссылки на доктрину Третьего Рима в письменных памятниках того времени, как заметили исследователи, не встречаются. Так, в 1697 году греки братья Лихуди поднесли Петру Великому оду, в которой описывали царя как наследника трона в Константинополе, но ни в этой оде, ни в других подобных произведениях формула «Третий Рим» не появляется.

Она остается малоизвестной за пределами староверских общин и в первой половине XIX века. Даже в текстах славянофилов, ряд которых верили, что Москва превзошла и Рим, и Константинополь, нет указания на концепт Филофея. Конечно, священнослужители знали о существе идеи Третьего Рима, но церковные исторические работы, которые содержали отсылку к ней, не раскрывали ее подробно: упоминание Третьего Рима обнаружило бы связь между взглядами раскольников и доминирующими во многих православных церковных текстах XVI века антигреческими настроениями и тем самым легитимизировало бы раскольническую теологию. 

Перелом происходит лишь во второй половине XIX века, когда историк Владимир Иконников предложил радикально новую интерпретацию доктрины, переиначив ее в имперском ключе, а затем ретроспективно опрокинув на всю российскую историю, в свете чего прежние факты стали интерпретироваться совершенно иначе.

Поэтому конструкт «Москва — третий Рим» никак не может быть первой национальной идеей российского государства, как уверяют нас отдельные депутаты. Впрочем, суть не в том, чтобы придираться к их осведомленности по части исторической фактуры, главная претензия к ним заключается совсем в другом — в том, что они из недр небытия зачем-то воскрешают призрак почившей в Бозе имперской идеи. Сможем ли мы построить крепкую современную демократическую страну, если кому-то в России будет лепиться одиозной образ захватчиков, пользуясь терминологией Жириновского? Полагаю, что нет. Это мина замедленного действия. Гораздо продуктивнее опираться на идею, высказанную госсоветником Татарстана Минтимером Шаймиевым на одном из болгарских жиенов: «Все плохое надо оставлять в прошлом, а в будущее брать только хорошее».

«Местные жители с турецкими флагами у собора Святой Софии в Стамбуле, который снова стал мечетью» Фото: © Бурджу Окутан, РИА «Новости»

ГРЕКИ НИКОГДА НЕ ГНУШАЛИСЬ НАВЯЗЫВАНИЕМ СВОЕЙ КУЛЬТУРЫ

Возведение России к греческой Византии, как это предполагается в доктрине «Москва — третий Рим», ущербно еще и потому, что подрывает основы духовного суверенитета нашей страны.

Греки никогда не гнушались навязыванием своей культуры. Вспомним грандиозную аферу с подменой азбуки Кирилла и Мефодия. Эти великие равноапостольные святые всю жизнь боролись за равноправие верующих. Во-первых, в непростых богословских дебатах, потребовавших от них известной доли мужества, солунские братья одолели «догмат треязычия», по которому отправлять богослужения разрешалось лишь на трех языках, коими была начертана фраза «Иисус — Царь Иудейский» на кресте Христа. Они опрокинули это богословское ограничение и добились для славян права молиться на родном наречии. Во-вторых, разработали для славянских народов абсолютно уникальную азбуку — глаголицу, которая учитывала все фонетические нюансы славянской речи. Это был подлинный и не имеющий в мире аналогов лингвистический шедевр. Чего только стоит глубочайший христианский символизм использованных графем. Так, все буквы созданной ими азбуки состояли из комбинации трех элементов: креста, круга (символ вечности) и треугольника (символ Троицы). Эта была истинно христианская азбука. Неслучайно многие склонны верить, что она была явлена равноапостольным святым не иначе как через Откровения от Бога.

Но что сделали с этим шедевром греки и их последыши — грекофилы? Они подменили творение Кирилла и Мефодия на фактическую кальку с греческого, которую издевательски назвали кириллицей, хотя великий Кирилл не имел к ней ровным счетом никакого отношения. Пронизанная духом христианства азбука была заменена на алфавит, придуманный некогда греческими язычниками и совершенно не приспособленный к славянской речи (отсюда, к слову, и целый ряд буквенных повторов, которые постепенно устраняли в рамках нескольких алфавитных реформ). Согласитесь: неслыханное святотатство!

Однако на этом греки не успокоились. Веками они держали Русскую церковь в полном подчинении Константинопольского патриархата. Пользуясь своим привилегированным положением, несколько столетий греки Византии не давали учредить на Руси патриаршество. Это случилось лишь в 1589 году (через 6 веков после крещения Руси), кстати, во многом благодаря туркам, взявшим Константинополь и сбившим спесь с надменных византийцев, вынужденных отныне быть более сговорчивыми. Но до того греки смотрели на русских пренебрежительно: они практически не подпускали их к руководству духовными делами на собственных землях. Так, 22 из 24 известных до начала XIV века митрополитов Руси — греки. Греками были и большинство епископов в почти двух десятках древнерусских епископий, а также настоятели монастырей и прочие иерархи. 

«Реальным выражением власти Константинопольского патриарха и византийского императора над русской церковью, — отмечал Михаил Рейснер в книге „Духовная полиция России“, — был целый ряд существенных прав церковно-административного характера, каковы, например, право изменения и направления русского церковного устройства, назначения и посвящения митрополитов, право надзора и высшего суда в русской церкви, а также право на получение денежной дани, которую ежегодно русские митрополиты отправляли в Константинополь». Более того, константинопольские «патриархи требовали от русского духовенства, чтобы императоры греческие поминались в русских церквях в качестве „высочайших и святых самодержцев“». «„Высочайший и святой самодержец“ Византии, — делает вывод исследователь, — оказывался таким образом владыкою церкви православной, духовным властителем русской земли».

Чем обернулась такое владычество для моих соседей? Достаточно вспомнить печально известную никонианскую реформу, которая была проведена во имя приведения русских церковных порядков в соответствие с новогреческими религиозными законоположениями. В результате русские люди, пожелавшие сохранить верность исконному древлеправославию, в одночасье превратились в изгоев на родной земле, которых нещадно ломали и преследовали полицейскими карательными методами. Подлинные масштабы этой катастрофы, ставшей одной из главных трагедией в истории Русской церкви, только сейчас начинают осознаваться историками. Разве не странно, что на подобном фоне депутаты Госдумы возводят нашу страну к зачинщикам данной трагедии — в полном смысле иностранным агентам влияния?

Самое любопытное, что депутатам совсем недавно представилась возможность лицезреть подлинное отношение Константинополя к России. Вспомним, как в украинско-российском противостоянии, которое не без стараний американской дипломатии, к сожалению, разгорелось в последние годы между нашими странами, Константинопольский Вселенский Патриарх не захотел принимать сторону РФ и грубо наплевал на духовное единство двух братских славянских народов. В нашей стране скандальное предоставление автокефалии Украинской православной церкви восприняли как пощечину, и Священный Синод РПЦ принял решение о полном прекращении евхаристического общения с Константинопольским патриархатом. Может быть, отдельным депутатам уже пора проснуться и осознать, что застарелый концепт «Москва — третий Рим», провозглашающий третьесортность России и делающий ее производной от Византии, работает явно не в российских интересах?

ЧЕМ МЕНЬШЕ ДЕПУТАТЫ ВСТРЕВАЮТ В ОТНОШЕНИЯ ВЕРУЮЩИХ ЛЮДЕЙ, ТЕМ КРЕПЧЕ ВЕКОВОЙ СОЮЗ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ РЕЛИГИОЗНЫХ ТРАДИЦИЙ

На ниве религиозных по форме, но предвыборных по сути баталий депутаты Госдумы умудрились запустить камень и в огород мусульман. Призывая Эрдогана равняться на Ататюрка и вместо возвращения в стены Айя-Софии мусульманского храма оставить там музей, созданный воинствующими богоборцами в рамках антирелигиозной кампании, наши депутаты неосознанно совершили акт ксенофобского камингаута. Фактически они сознались — сознательно или не совсем осознанно — в своем неприязненном отношении к исламу. Мы-то, наивные идеалисты, верим, что христианство и ислам — родственные ветви одного монотеистического древа, что устами мусульман и христиан возносится хвала Единому для всех нас Богу, а вот отдельные депутаты, как оказалось, считают совсем иначе. Они даже готовы пойти на международный скандал, лишь бы не допустить в стенах древней святыни возобновления мусульманской молитвы.

Депутат от ЛДПР Леонид Слуцкий, как глава международного комитета Госдумы, инициировавший принятие обращения российских депутатов к их турецким коллегам в связи со сменой статуса Айя-Софии, не скрывает своих внутренних мотивов. «Мы защищаем христианские ценности, — заявил он, сотрясая четками в воздухе, — и никогда не останавливались в их защите». Российские избиратели наивно полагают, что законодатели нашего светского государства должны защищать ценности всего поликонфессионального общества многонациональной России, ан нет: вскормыши Жириновского пекутся (по крайней мере, на уровне риторики) лишь об одной конфессии. Стоит ли после такого рода заявлений удивляться, что ЛДПР традиционно набирает на выборах в Татарстане, жители которого не на словах, а на деле дорожат межрелигиозным согласием и равноправием, мизерное число голосов?

Депутат от КПРФ, координатор межфракционной депутатской группы по защите христианских ценностей (есть и такая в парламенте светской страны) Сергей Гаврилов решил переплюнуть и ЛДПР. Несколько лет назад он заявлял: «Мы ожидаем от турецкой стороны дружественного шага — возвращения собора Константинопольской Софии христианской Церкви». Нынче же на фоне разгоревшейся дискуссии депутат скорректировал позицию, заявив, что можно принять предложение армянского патриарха Турции о том, чтобы предоставить возможность служить в Айя-Софии разным конфессиям.

Хотя данные заявления продиктованы, как мне представляется, антиисламским/ксенофобским настроем, все же нельзя не согласиться с некоей разумностью последнего предложения. Действительно, было бы прекрасно, если бы в стенах одного храма молились представители разных конфессий. В свое время, когда к нашему Пророку прибыла делегация наджранских христиан, исповедовавших христианство ромейского (то есть византийского) толка, он позволил им совершить обрядовый молебен внутри мединской мечети, что в назидание потомкам описал авторитетнейший классик ислама Ибн-Хишам. Продолжение/возобновление этой сунны/практики Пророка пошло бы на пользу и современному миру.

Однако для того, чтобы подобное произошло, надо не только требовать от других высоких стандартов духовности, но и самим соответствовать им. Как учил великий святой Серафим Саровский: «Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи». Почему бы Гаврилову с аналогичным призывом не обратиться к российскому народу, скажем, не призвать его к совместным межконфессиональным молебнам в стенах храма Василия Блаженного на Красной площади, который, как известно, является, по одной из версий, «реинкарнацией» разрушенной при штурме Казани мечети Кул Шариф? Если о таком и помыслить страшно, тогда не надо лезть со своим уставом в чужой монастырь, тем более что конфессиональные потуги коммунистов и жириновцев, к тому же предвыборного замеса, истинно православным людям и мусульманам вовсе не нужны, а применительно к нашей стране так и подавно: чем меньше депутаты встревают в отношения верующих людей, тем крепче вековой союз отечественных религиозных традиций ислама и православия.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции