Мубай: «У нас воспитали пласт людей, для которых музыка – это просто жвачка»

«МУЗЫКОЙ ЗАНЯЛСЯ, РАБОТАЯ В ТЕАТРЕ»

- Ильдар, когда вам пришла голову мысль собрать группу?

- Около 7 лет назад, это получилось после того, как один мой коллега по театру услышал мои записи, они даже были еще кассетные, и сказал: «Слушай, а давай мы с тобой что-то сделаем?» С тех пор все и пошло.

- А когда начались серьезные занятия музыкой?

- Это был тот период, когда я устроился на работу в Татарский академический театр имени Камала. Там была такая атмосфера, что все располагало к творчеству. Но и до этого у меня была любовь к музыке, много слушал, немножко играл, чуть-чуть пел, это еще в школе началось. Так что все вышло органично. И род деятельности к этому располагал, в театре я все время возился со звуковоспроизводящими механизмами. Но до театра я еще успел довольно-таки долго поработать на телевидении. После института около пяти лет проработал на телеканале «Вариант», он тогда только начинался, позже работал на ТВТ, а потом уже пришел в театр.

- Кто, кроме вас, входит в группу?

- Бас-гитарист Ленар Ризатдинов и гитарист и перкуссионист Александр Батраков.

- Как существует группа: где вы концертируете, что записываете?

- Мы стараемся ездить в те места, где нас ждут, на фестивали, гастролируем и за границей. Были в Польше, в Финляндии, в ближнем зарубежье. Раз в году устраиваем большой сольный концерт в Казани. Такой концерт недавно как раз прошел.

- А почему казанцы слышат вас только раз год?

- Такая традиция сложилась, чтобы успели соскучиться.

«НА КОНЦЕРТАХ НЕЛЬЗЯ МНОГО ЗАРАБОТАТЬ»

- Как понимаю, концертная деятельность – это не основной ваш источник дохода?

- Нет. Я радиоинженер по образованию, как получил диплом, так в этой сфере и кручусь.

- На концертах можно что-то заработать?

- Можно, но совсем немного. Озвучивать цифры я не хочу, но это совсем небольшие деньги. Мои коллеги по группе тоже имеют другие источники доходов, работают. Мы зарабатываем на жизнь одним, а музыке достается наша душа.

- Вы выступали на престижном фестивале «Сотворение мира», как вы туда попали? Тот, кто слышал вас на Ярмарочной площади, говорит, что вы были одними из самых запоминающихся артистов в программе.

- Один из участников нашей группы, Саша Батраков, довольно известная личность в музыкальных кругах, и не только в Казани. Например, он организует фестиваль «Крутушка», Саша – это человек, который мало говорит, но много делает. Организаторы «Сотворения мира» попросили его предложить какую-либо татароязычную группу, в то время мы с ним были еще шапочно знакомы, но он предложил нас.

- На этом фестивале собиралась интересная тусовка?

- Для нас это было все ново, эта огромная площадь, масса народа… Это были масштабы, к которым мы не привыкли. Было и страшно, и одновременно интересно.

- После «Сотворения мира» какие-то предложения последовали?

- Были, но, к сожалению, они закончились ничем. Но нас упоминают, как участников этого фестиваля, что уже неплохо. Хотя я не придаю большого значения вопросам престижа, например, участия в международных фестивалях.

- А кто оплачивает ваши поездки на фестивали?

- Как правило, это делает принимающая сторона.

- И гонорары платят?

- Гонорары бывают, максимально возможные для принимающей стороны.

«АКСУБАЕВСКИЙ ФЬЮЖН – ЭТО БЫЛА ШУТКА»

- Про вас рассказывают, что вы не любите, когда стиль, в котором вы работаете, называют «аксубаевский фьюжн». Как тогда его называть?

- Дело не в том, люблю я это или нет. Просто с точки зрения музыкальной терминологии это неверно. Фьюжн – это совершенно другая музыка, не та, что мы играем. «Аксубаевский фьюжн» - это была просто наша шутка. Фьюжн – это всего лишь помесь всякого и разного. Мы же, скорее всего, играем поп-рок.

- Как вообще пришла в голову идея исполнять татарские песни под гитару?

- «Ноги растут» из западной музыки, из всего прослушанного ранее, от финских татар, от Зули Камаловой. Есть люди, которые могут дать понять: татарскую музыку можно развивать в любом направлении. База есть, а что из нее лепить – это дело вкуса и умения.

- Прочему вы так любите Зулю Камалову? Весь интернет забит вашими лестными отзывами о ней.

- Наверное, потому что журналисты об этом постоянно пишут. Кому бы я ни давал интервью, меня непременно спрашивают про Зулю Камалову, про то, как я к ней отношусь. Могу сказать, что я ее действительно люблю, случайно вышел на ее сайт и, прослушав ее песни, был просто шоке, но в хорошем шоке, потому что это пробивало до слез. Я помню, как она под фортепиано пела одну народную татарскую песню, она звучала просто фантастически. Я сел и разрыдался. Мне кажется, у нас с Зулей много общего, например, любовь к певице Флере Сулеймановой. Не зная друг друга, мы сильно увлечены ее творчеством. Сулейманова – прекрасная певица, очень скромная, нелюбящая светиться, много про себя говорить, тем не менее она способна своим голосом занять прочное место в душах людей. Она очень трогательная.

- Как вы считаете, что сейчас происходит с татарской песней на эстраде?

- Пока с ней ничего не происходит, пока поют то, что хотя услышать зрители. Так сложилось у нас в стране, что воспитали пласт людей, для которых музыка – это просто жвачка. Есть она, и хорошо, главное, чтобы было что-то слезливое, про родных-близких, про смерть, про доброту. Такой банальный набор тем. Не хочу ни на кого нападать, повторюсь: так сложилось. Так у нас в стране вообще неудачно вышло с искусством, что все более или менее значимое не имело много шансов быть популярным. Людям было не до музыки, надо было выживать. Попса заняла весь рынок, и на татарской эстраде в том числе, и воспитала своего зрителя.

- У вас есть кумиры на эстраде? Кого вы слушаете?

- Я не люблю слово «кумир», я не от кого не фанатею. Из татарских исполнителей в последнее время не слушаю никого. Отдельно ставлю Флеру Сулейманову, Ильгама Шакирова.

- А Салавата?

- Салават – это Салават. Товарищ он колоритный, люди его любят. Конечно, это явление, что бы про него ни говорили. Дело не только в его голосе, в музыке, а в той харизме, которая у него есть. Это несомненно. Он явление, и ничего дурного я про него не могу сказать.

- А из российских исполнителей кого вы предпочитаете?

- Земфиру. Очень люблю Екатерину Болдыреву, нашу землячку. Слушаю Николая Носкова. А признанных рок-кумиров вроде «Чайфа», БГ и прочих – к ним я равнодушен. Никогда их не понимал и никогда ими не увлекался.

«Я НЕ ЗНАЮ, НАСКОЛЬКО ПОПУЛЯРНА ГРУППА «МУРАКАМИ»

- Как на ваш взгляд, в Казани существует серьезное рок-направление? У нас есть серьезные рок-группы, о которых стоит говорить?

- У нас есть очень хорошие музыканты, и группы, думаю, есть. Могу назвать, например, «Медвежий угол», я с ними хорошо знаком, они очень большие профессионалы, нравится мне эта музыка или нет – это вопрос уже другой. Но то, что ни работают на хорошем уровне – это точно.

- А как вы можете объяснить успех группы «Мураками»? Они даже на «Новую волну» пробились.

- Я не знаю, насколько они популярны. Я слышал вживую выступление Диляры Вагаповой, мне очень нравится ее голос. Но в целом об этой группе у меня нет определенного мнения, я не слышал всю их музыку.

- Когда вы берете в работу песню, что для вас важнее – музыка или текст?

- Музыка. Это однозначно.

- В таком случае, вопрос о композиторе: кого из татарских композиторов вы цените?

- Я практически не знаю современных композиторов. Могу назвать, например, Луизу Батыр-Булгари, Рима Хасанова, но это среднее поколение. Тех, кто пишет для современного поп-люда, я не слушаю, мне это все не нравится, я их не знаю. А если говорить про композиторов настоящих, то для меня номер один – это Фарид Яруллин. Чаще, конечно, называют Салиха Сайдашева, но для меня именно Яруллин первый.

- Вы сами пишете музыку?

- Пишу. У нас в репертуаре половина песен – мои.

- Вы принимаете участие в культурной Универсиаде?

- Нас пока что не приглашали. Ближайший наш концерт для казанцев пройдет 18 мая под Кремлем, это будет «Ночь музеев».