«Дело врачей» в Нижнекамске: «Состояние пациента было тяжелым, но стабильным»

Сторона обвинения ходатайствовала о закрытом режиме заседания, ссылаясь на врачебную тайну, сами же врачи и их адвокаты, как ни странно, выступили за открытое разбирательство Фото: «БИЗНЕС Online»

СПОРНЫЙ ДИАГНОЗ

Сегодня в Нижнекамском горсуде стартовал процесс над двумя врачами — экс-заведующим терапевтическим отделением №1 Нижнекамской центральной районной многопрофильной больницы Виктором Чесновским и гастроэнтерологом Викторией Степановой. Сторона обвинения ходатайствовала о закрытом режиме заседания, ссылаясь на врачебную тайну, сами же врачи и их адвокаты, как ни странно, выступили за открытое разбирательство. «Мне нечего скрывать, я буду говорить все как есть», — заявила в суде Степанова. Судья Алия Зиганшина, однако, согласись с обвинителями.

Чесновского обвиняют в халатности, а Степанову — в причинении смерти по неосторожности. Отметим, что сначала женщину обвиняли в неоказании помощи больному, но позже переквалифицировали статью. По версии следствия, 20 декабря 2016 года на машине скорой в терапевтическое отделение №1 НЦРМБ доставили 52-летнего Радика Галиева в тяжелом состоянии. Его осмотрели заведующий Чесновский вместе со Степановой. Не вдаваясь в подробности, сошлемся на мнение следователей: врачи не провели полноценного обследования больного, не отнеслись серьезно к его состоянию, проигнорировали жалобы на боли в груди. Итог — спорный диагноз: врачи скорой помощи определили легочное заболевание, а медики в отделении диагностировали алкогольную интоксикацию и ряд других заболеваний. Вся эта неразбериха и могла привести к смерти Галиева, полагает следствие.

Потерпевшей по делу проходит сестра Галиева — челнинский адвокат Роза Гайфутдинова. Женщина подробно прокомментировала «БИЗНЕС Online» свою позицию, но впоследствии отказалась от сказанного. Она лишь отметила, что не согласна с квалификацией преступления. По ее мнению, переквалификация статьи на более мягкую — это попытка уйти от ответственности. 

20 декабря 2016 года на машине скорой в терапевтическое отделение №1 НЦРМБ доставили 52-летнего Радика Галиева в тяжелом состоянии. Пациент скончалсяФото предоставлено Розой Гайфутдиновой

Адвокат Шамиль Кузахметов, представляющий интересы Степановой, описал ситуацию следующим образом. «20 декабря 2016 года в больницу поступил некий Галиев, предварительно находился в алкогольном опьянении, характерный запах изо рта. Во всяком случае, так описывают сотрудники скорой помощи. Его смотрели 20 декабря, диагноз „пневмония“ не подтвердился, только „алкогольная интоксикация“. Были назначены процедуры для вывода мужчины из интоксикации. 22 декабря Виктория Степанова взялась курировать больного, осмотрела его. Было назначено лечение, которое заключалось в поддержании работы функции печени, очищении крови, как обычно это назначается при таком диагнозе», — пояснил Кузахметов. По его словам, Степанова занималась больным лишь два дня, 22 и 23 декабря (четверг и пятница), потом ушла на выходные, пациент же остался на попечении дежурного врача.

«Перед уходом я ему сделала контрольные анализы, динамика у него была положительная, — рассказала сама Степанова. — Он был в сознании, даже послал воздушный поцелуй — мол, „пока, красавица“, когда я уходила домой. В этот же день приходили родственники, мы разговаривали. Наверное, если бы в тот момент он был в коме, родственники не ушли бы домой. Это еще раз подтверждает, что он был в нормальном состоянии. В субботу дежурный врач пишет, что он был стабильным. А плохо ему стало в воскресенье 25 декабря 2016 года —  впал в кому. Дежурный врач-терапевт неоднократно вызывал реаниматологов, но реаниматолог, констатировав, что больной в коме, не перевел его в реанимацию и оставил на 8 часов в общем отделении без лечения».

Кузахметов отмечает, что после ухудшения состояния больного дежурные врачи приходили к нему дважды. «Он приходит в 22:35, осматривает больного, констатирует его состояние как тяжелое и уходит. В 00:15 приходит другой реаниматолог, осматривает, констатирует ко́му, пишет это в рекомендации врача. Пишет, что необходима срочная реанимация, но тем не менее оставляет его на промысел божий и уходит», — поясняет адвокат Степановой.

«МЕДИЦИНА ДОЛЖНА БЫТЬ ДОКАЗАТЕЛЬНОЙ»

Степанова также рассказывает, как в понедельник, игнорируя планерку, отправилась к Галиеву. «Я вижу, в каком он состоянии сейчас и каким он был, когда я уходила в пятницу, делаю ему компьютерную томограмму, видя, что он вообще не реагирует ни на что. Тут же созваниваюсь с заведующей реанимацией, без осмотра я его бегом везу». В реанимации он пробыл до 30 декабря — в этот день Галиев умер, не выходя из комы. «В экспертизе они подчеркивают, что мы его не перевели в реанимацию раньше. Но если реаниматолог, видя больного в коме, не переводит его, то как мы могли перевести его? Если человек улыбается, разговаривает, самостоятельно ест, удерживает давление... Показаний для реанимации не было никаких», — уверяет врач.

По словам Степановой, обвинение построено на жалобах потерпевшей. «Обвинитель зачитывал, что у пациента имелись жалобы: боль в грудной клетке, кашель, одышка. Нигде никто из врачей не пишет в истории болезни об этих жалобах. Его при поступлении осмотрели пять врачей. Потом еще два врача, но никто об этом не пишет», — говорит обвиняемая.

Чесновский, в свою очередь, отмечает, что больного госпитализировали с интоксикацией. «Дежурным врачом выставлены диагнозы, доставлен он был бригадой скорой помощи. После того, как его осмотрели двое хирургов, трое терапевтов, после того, как сделали биохимические и клинические анализы, его госпитализировали в терапевтическое отделение номер 1. Состояние было тяжелым, но стабильным. Ему были сделаны рентгенологические исследования легких, были проведены рентгенологические исследования определенных костных образований, он был осмотрен хирургом для исключения острой хирургической патологии. УЗИ органов брюшной полости были выполнены, его осмотрел специалист-пульмонолог. Пневмония была исключена. Есть определенные критерии доказательности пневмонии, которых ни на момент поступления, ни в динамике, пока больной находился у нас в отделении, не было», — говорит бывший заведующий.

«Если мы не имеем первичного очага, который характеризует воспалительные изменения по анализам крови, то даже не можем назначать антибактериальную терапию» Фото: pixabay.com

К слову, больной лежал в коридоре, однако у врачей есть объяснение этому факту. «Больной находился в коридоре из-за того, что в отделении было слишком много больных. При 34 койках у нас размещались 46 человек. Раньше в отделении было 65 мест, — рассказывает врач. — Нас обвиняют в том, что больного не обследовали. Но мы 21 декабря совместно с Викторией Игоревной осмотрели пациента. Я лично назначил все исследования, которые потребовались. Вообще, медицина должна быть доказательной. Если мы не имеем первичного очага, который характеризует воспалительные изменения по анализам крови, то мы даже не можем назначать антибактериальную терапию. Для чего мы должны назначать антибиотики, если у больного не доказана ни пневмония, ни воспалительное заболевание?»

Адвокат Чесновского Юрий Васильев отмечает, что единственное доказательство, на которое ссылается сторона обвинения, — это заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы, проведенной в Казани при министерстве здравоохранения. «Мы, в свою очередь, заявляем, что стороной защиты были проведены несколько экспертиз, которые выполняли сторонние независимые организации. Данные заключения приобщены к материалам уголовного дела. Эксперты стороны обвинения говорят о нарушениях, которые привели к смерти пациента. Эксперты независимых организаций говорят, что нарушения были, но они несущественны и не могли стать причиной смерти пациента. На этом и строится наша позиция о невиновности, — говорит Васильев, отмечая и тот факт, что дело несколько раз прекращалось из-за отсутствия состава преступления. — Оно было возбуждено только по истечении длительного времени. Мы считаем, что в ходе следствия были допущены нарушения, расследование шло с обвинительным уклоном, не все наши ходатайства удовлетворялись. Например, вот есть заключения стороны обвинения и стороны защиты. Давайте проведем повторную экспертизу, пусть эксперты оценят доказательства в совокупности. Это же было бы реально объективно. Но нам отказали. Следствие опирается только на одну экспертизу».