Несомненная заслуга М. Каддафи, выдвинувшая его в число выдающихся политических лидеров третьего мира, - организация ливийского общества на основе прямого народного правления (самоуправления). В этом суть джамахирии - "Власть, богатство и оружие - в руках народа!" В своей знаменитой «Зеленой книге» он писал: «Парламенты составляют основу существующей традиционной современной демократии, но представительство народа в парламентах является обманом, а парламентаризм — это порочное решение проблемы демократии…Подлинная демократия возможна лишь при участии самого народа, а не его представителей». Это был  прямой выпад и против парламентских западных систем, и против узурпации власти КПСС, ставших главным препятствием демократии не только в западных странах, но и в СССР.

В тени харизматичного лидера трудно разглядеть, насколько успешно реализована в Ливии вторая сторона джамахирии – ответственность каждого за свою долю  народовластия. Это гораздо более сложная сторона проблемы – люди обычно гораздо быстрее осваивают свои права, чем обязанности по их выстраиванию и защите. Самоуправление  обеспечивается через постоянные управленческие усилия масс, но не у каждого хватит для этого нужных навыков и самодисциплины. Гораздо проще передать свои властные полномочия «на аутсорсинг» посреднику - представительной власти, а вместе с ними часть свободы. Потребительское общество вполне устраивает такая однобокая «потребительская демократия». Но в результате такая власть неизбежно разбирается на «запчасти» посредниками и становится предметом купли-продажи, политика превращается в шоу-бизнес, а кормило (руль и штурвал) власти – в кормушку для самых бессовестных. Вырастающая из этого гидра коррупции окончательно превращает демократию в фальшивку и позволяет верхушке паразитировать на остатках социальных ресурсов, в том числе, энергии инноваций. 

Спасибо Джамахирии – она напоминает нам о том, что в правильном переводе на русский язык «парламентаризм» означает «разговоры в пользу бедных».

 МЕЖДУ СМУТАМИ И ИНСТИТУТАМИ

Инстинкт народовластия в той или иной степени присущ всем народам, но, в зависимости от исторического опыта, накопленной культуры самоуправления и национальной психологии, проявляется в широком диапазоне – от стихийных выступлений и организованных революций до терпеливого взращивания демократических институтов.

Важную роль при этом играет внутренний настрой конкретной личности. Или это «молчаливый демократизм» поступков и дел, питаемый врожденным внутренним тактом, когда интересы других учитываются впереди своих (наличие или отсутствие этого такта легко проверяется в быту).  Люди такого типа не стремятся к публичной власти, хотя на деле являются ее надежной опорой - это здоровое ядро «молчаливого большинства». Наверное, самые светлые периоды в истории российского управления связаны с тем, когда лучшие из таких людей под давлением окружения и критических обстоятельств принимали на себя бремя власти, не обязательно на первых ролях.  Публичная власть при этом воспринимается как личная жертва. Эти внутренние механизмы выбора бремени власти утрачены в современном обществе – их заменил суетливый выбор «скоропортящегося товара» на политическом рынке. Хотя в виде предрассудка  сохранилось убеждение – «нельзя выбирать того, кто сам стремится во власть».

Гораздо громче проявляется публичный способ проявления демократического инстинкта. И тут полезно присмотреться к той особо активной социальной группе, которая закрепила за собой едва ли не монопольный титул носителей, хранителей и ревнителей идеи демократии для России. Наша собственная политическая история учит, что ни в коем случае нельзя путать либерализм с волей к свободе. А чтобы их различить, надо внимательно присмотреться к людям и их внутренним мотивам – только так раскрывается реальный смысл их убеждений и действий. И тогда можно обнаружить, что либеральные убеждения у нас часто проистекают из того, что конкретный образованный, рационально мыслящий человек на своем жизненном опыте убедился, что люди в массе своей слишком часто действуют нерационально, не по правилам, вопреки установленным понятиям и даже во вред себе. Отсюда – обращение к опыту цивилизованных стран и попытки перенести рациональные западные институты на российскую почву.

Но при этом обычно упускают, что даже отлаженные институты не работают, если большинство социума не признает их своими, если нет культурной прививки, соединяющей внешние формы общественного устройства с внутренними убеждениями и психологическими установкам людей. Ведь социальные институты возникают вначале как правильные установки в сознании и поведении людей, и лишь тогда становятся успешными учреждениями, когда их наполняет живая энергия человеческих интересов. В противном случае вместе с чужими институтами надо импортировать и чужое население.

Поэтому самая свободная многопартийность или рациональная двухпартийность, как придаток «представительной демократии», у нас уже вряд ли получат шансы. Дело в том, что институт партии, как инструмента власти, в массовом сознании уже  дискредитирован и изжит опытом КПСС. Вряд ли какая-то партия способна достичь ее уровня организационной и управленческой культуры, искусства демагогии и манипулирования массой. И даже КПРФ не смогла удержать этого огромного наследства, поскольку ограничилась ролью парламентской партии. Остальные же только отвращают электорат, окончательно дискредитируя «представительную демократию». К сожалению, в этом же русле и «инновация» Путина по созданию псевдо-народного фронта. Может, она и даст тактический результат, позволит задействовать последний ресурс доверия, хотя не факт, что хоть что-то осталось. Но как потом вернуть этот кредит доверия, если все механизмы связи власти с социумом отравлены мертвым духом партийности? Грустно смотреть, как публичная (от безысходности - из-за близких выборов) власть хватается за любую соломинку по принципу «Авось, небось и как-нибудь».

Факты говорят о том, что российское общество в большинстве своем так и не приняло постперестроечные ценности и институты. В первую очередь это относится к базовому институту приватизации – подавляющее большинство россиян несогласно с ее результатами. Это отражают все социологические опросы, хотя очевидно и без них.

При столкновении с таким неправильным поведением народной массы либеральное сознание расщепляется: с одной стороны, оно требует от власти более радикальных реформ и больше демократии для себя (для своих социальных экспериментов), а с другой – готово применить шоковые методы принуждения, чтобы вразумить молчаливое народное большинство. Поэтому российский либерализм внутренне недемократичен. Он, скорее, является последним наследником большевизма. Парадокс, но либералы переняли у КПСС то особое организационно-идеологическое искусство, с помощью которого избранное меньшинство, опираясь на силу госаппарата,  способно манипулировать «малосознательным» большинством, навязывая ему свои «понятия», идеи и стратегии развития. Не случайно публичный стиль известных либералов так часто напоминает большевиков-интеллигентов революционной волны. Эффективность, конечно, не та, потому что госаппарат разобран и распродан.

Стихийная энергия народных интересов либералу непонятна, она его пугает неуправляемыми «смутами». Последняя книга Гайдара так и называется - «Смуты и институты». В ней, хотя и в негативной форме, попутно и между строк ощущается мощный источник народной энергии, с которой автор не мог не столкнуться в критические моменты пребывания во власти. В более или менее культурных формах народовластия эта энергия может стать созидательной силой реформ, но в своих протестных формах она превращается в цунами, сметающее все институты.

У Гайдара, кажется, не было иллюзий, что в критический момент институты спасут от смуты. Выход для страны он видел в отделении власти от собственности. Теоретически красиво, но на практике в нынешней ситуации это означает, что социальную энергию государство должно черпать из предпринимательской среды, и подразумевает окончательное закрепление итогов российской приватизации. Но проблема в том, что российские капиталисты-предприниматели уже дважды (до революции 1917 года и после горбачевской перестройки) доказали свою неспособность организоваться в дееспособный и ответственный класс, способный наладить эффективное  управление экономикой страны, не говоря уже об обществе в целом.

Беспочвенность либерализма можно преодолеть, но для этого надо научиться выращивать институты «снизу», уметь разговаривать с людьми, улавливать их реальные интересы и помогать практическими действиями, там, где массе не хватает грамотности. Но это очень трудная и неблагодарная работа. Даже среди кристальных большевиков на нее были способны очень немногие. А без этого «публичные демократы» остаются последними защитниками отживших институтов «представительной демократии». И из последних сил давят на госбюрократию, чтоб та еще раз взнуздала стреноженного коня – «Россия – вперед!»

 ЧЕГО ВЕРХИ НЕ ВИДЯТ, И О ЧЕМ НИЗЫ НЕ ГОВОРЯТ

Революционные события в некоторых арабских странах сподвигли некоторых аналитиков и журналистов вспомнить столетней давности формулу революционной ситуации («верхи не могут – низы не хотят») и примерить ее к нынешнему состоянию нашего общества. Однако опыт конца прошлого – начала нового века показывает, что действие старого закона теперь сильно модифицировано. Усвоенные глобальной системой манипулирования большевистские методы позволяют перехватывать первые же импульсы революционной энергии масс и направлять ее в разрушительное или охранительное русло - в интересах самой  Системы, а вовсе не по воле протестующих народов. Это срабатывает в тех случаях, когда «дурилки» (публичные институты – кресла, парламенты, партии и выборы) и «глушилки» (иностранные счета публичных лидеров и папки компромата), свойственные представительной демократии, удается противопоставить стихийным проявлениям инстинкта народовластия.

Смею предположить, что российские низы, в отличие от темпераментной арабской молодежи, набрались достаточно опыта, чтобы  еще раз не пойматься на «дурилки». Несмотря на то, что наше общество до краев переполнено возмущением от творящейся несправедливости и недееспособности верхов. Меня более всего впечатлил один красноречивый «исключительно природный» факт – к началу третьей декады текущего месяца площадь лесных пожаров в стране была вдвое больше, чем в этот же период прошлого года.

Всерьез опасаясь даже небольшой смуты в такой неподходящий предвыборный период, верхи, с подачи своего плотного либерального окружения, перелицовывают все известные «прогрессивные» понятия и  институты – по второму разу после горбачевской перестройки. Палец, который должен указывать на Луну (инновации, модернизацию, десталинизацию, борьбу с коррупцией и т.п.) от частого употребления покрылся мозолями. Из-за деревьев они не видят родного леса – перелицовывая на свой лад чужие затасканные униформы, не чуют настоящего источника народовластия, расчистка которого только и может дать стране энергию обновления.

Если отбросить наукообразные конструкции и демагогические подробности, то в сухом остатке у современного общества остался только один вульгарный аргумент в пользу представительной демократии – «кухарка, и вообще кто попало, не может управлять государством». Отсюда следует, что для этого нужны специально подготовленные люди - избранные – их и положено выбирать во власть. Возможно, такой убогий аргумент и был справедлив когда-то – лет сто-двести назад, при весьма низком уровне образования и политической культуры низов. Но сейчас и кухарок-то уже не осталось. А профессиональный и управленческий потенциал активной части общества многократно и гарантированно перекроет все управленческие потуги нашей бюрократии вокруг финансовых потоков. Недавний пример: достаточно на пол-часа свести известного педиатра Л.Рошаля и весь Минздравсоцразвития, чтоб от всего министерства остался только несмываемый образ «социальной озабоченности» на лице министра. Неужели этот образ стоит тех денег, которые проходят через министерство?

«Народ безмолвствует». Появись сейчас в стране лидер, способный говорить с людьми на их языке, хоть с сотой долей харизмы М.Каддафи, да хоть с харизмой Жириновского, и покажи людям, как в нынешних условиях организовать работу «народных советов без большевиков» - для решения наболевших проблем ЖКХ, оформления прав на землю, чистки местной власти от казнокрадов, ликвидации наркомании и т.п. – он и соберет в настоящий народный фронт большую часть потенциального электората. Который вряд ли после этого пойдет на выборы – есть разница между игрой в поддавки и реальным народовластием.

А пока – больше врозь и поодиночке. В одном регионе люди наладили работу народных инспекций по ЖКХ -  СМИ пока молчат об опыте. А во многих местах уже нешуточная возня вокруг ТСЖ и управляющий компаний, есть пострадавшие… Пусть юристы подскажут инструменты контроля за работой отделений ПФР – тоже актуальный вопрос… Там Навальный в одиночку сражается с гидрой и с неясными перспективами… А тут рыбаки (вот молодцы!) провели точечную акцию и добились вполне конкретного результата. Аппарат до сих пор отыгрывает назад платную рыбалку…

Пока неясно, кто окажется успешнее – молчаливое большинство или немногочисленные говоруны? Это главное. А предстоящие выборы – это только еще один повод пошевелить дремлющий инстинкт народовластия. Вдруг проснется Илья Муромец!

 

 Рустам Курчаков – экономист