Василий Фаустов. «Мощный мужик! Таких, кажется, и нет уже»

Василий Фаустов

ОН СЛЫЛ АСОМ ОРГАНИЗАЦИИ ПРОМЫШЛЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА

Считается, что быть первым во всяком серьезном деле – самое трудное. Поэтому первопроходцам – особая честь. Между тем быть вторым, «вторителем», «вторщиком», как выражались в старину, вовсе не всегда легче. К тому же второй обычно оказывается в тени славы начинателя.

Первый генеральный директор КАМАЗа Лев Борисович Васильев <...> руководил созданием комплекса заводов автогиганта с первого колышка до запуска. Сотворил, запустил – пошли с конвейера долгожданные грузовики. В 1981 году, сделав свое дело, первый генеральный директор КАМАЗа Лев Борисович Васильев стал Героем Социалистического Труда, был назначен заместителем министра автомобильной промышленности СССР, а вскоре – заместителем председателя Госплана СССР по машиностроению. Пришло время второго гендиректора.

Им стал Василий Алексеевич Фаустов. Нет нужды гадать, почему выбор пал именно на него: в отрасли автомобилестроения он слыл асом организации промышленного производства. Задача перед ним стояла – отладить сложнейший механизм, который представляли собой КАМАЗ и его многочисленные партнеры. Задача – качественно другая, чем у Л.Б. Васильева, и, во всяком случае, не менее трудная. Она требовала таланта аналитика, мощи и гибкости организатора, воли главноначальствующего, умения создать атмосферу доверия и товарищества в огромном коллективе. Фаустов эту задачу решил. Сам он так говорил и говорит: «Что требовалось – сделал. В основном...»

Об этом человеке мало знают в нынешних Набережных Челнах. Да и в годы директорства Василия Алексеевича Фаустова о нем не очень-то щедро вещали и местные и центральные средства массовой информации: наращивание производства, настройка устойчивого ритма, увязывание бесчисленных организационных нитей не считаются «информационными поводами» и не завершаются торжественными митингами. Да и сам генеральный и характером своим, и убеждениями человек, что называется, «непубличный» – человек дела, строгий к себе и к людям, он не любил, когда его ОТВЛЕКАЛИ.

Хорошо ли это или плохо при такой высокой и важной должности? Бог весть. Впрочем, творя большое дело, оставаться в тени – царственно!

Цену себе сам Фаустов, похоже, знает. Однако, в конечном счете, не должно так быть, чтобы рано или поздно не воздалось человеку заслуженное им. Дело и справедливое воздаяние за него – это как две пальмы, которые не плодоносят, если не произрастают вровень одна рядом с другой. Иначе что же такое справедливость?..

Впрочем, специалисты, знающие историю КАМАЗа по самой ее производственной сути, хорошо знают, чем это суперпредприятие обязано второму генеральному, и потому выделяют в камазовской биографии «эпоху Фаустова»...

При гендиректоре Фаустове выпуск грузовиков на КАМАЗе достиг рекордной цифры – 128 тыс. в год

«МНЕ ПОРУЧИЛИ ДЕЛО. Я ЕГО СДЕЛАЛ. ЭТО – ГЛАВНОЕ»

К Фаустову ехать из Москвы в Подмосковье километров пятьдесят. Можно по Рязанке, но люди знающие рекомендуют Каширку: пробок меньше... Поворот на Молоково, потом дорожный указатель адресует в сторону Карачаровской нефтебазы... Поселки городского типа Володарского, Константиново – и, считай, приехали: километрах в полутора-двух от Константинова находится его деревня. Он когда-то давно купил здесь участок с убогим домом, построил новый – для своей большой семьи, чтобы было куда летом выезжать, а 18 лет назад (Фаустов еще работал) они с женой, оставив Москву, стали здесь жить постоянно.

Деревня называется Плетениха. Улица долгая, но одна. Не избы, конечно, – но и не олигархи здесь живут: без каменных оград, без блокпостов. Ветер гуляет свободно. Земельные наделы, как мне на беглый взгляд показалось, небольшие, разделены, в основном, обычными заборами. Машин достаточно (рейсовый автобус сюда не доходит), но чтобы сплошь «Мерседесы» стояли – тоже нет.

В тот воскресный полдень деревенская улица была безлюдна, однако один мужчина лет 55-ти все-таки присутствовал – возился у «Волги».

– Подскажите, где дом Фаустовых?

– Вон двухэтажный, необычный такой, номер 22. К Василию Алексеевичу?.. Я ему дом строить помогал. Мощный мужик!

Направляясь к 22-му дому, я невольно отметил, что неделю назад уже слышал точно такую же характеристику Фаустова. Собираясь в Плетениху, позвонил некоторым ветеранам КАМАЗа спросить о Фаустове.

Позвонил в том числе Борису Николаевичу Демину (они в прошлые времена и в Татарстане вместе работали, и в Москве – в Госснабе СССР). Демин сказал:

– Мощный мужик! В первый день первым своим приказом на КАМАЗе вдвое – представляете, вдвое! – увеличил число ремонтников на предприятии. Без особых разговоров: приказал, и все. Было две, а стало четыре тысячи рабочих на ремонте... Мне тогда сразу стало ясно, кто пришел вторым генеральным директором на КАМАЗ (после первого, Васильева). Правильно он с ремонтниками обошелся: ведь оборудования на КАМАЗе было тысячи и тысячи единиц из 27 стран.

И вошел я в дом «мощного мужика» Василия Алексеевича Фаустова и его жены Нины Васильевны. Позднее побывал в московских квартирах в семьях их сыновей Александра и Алексея. Мне не обязательно представлять моих собеседников по фамилиям: все они Фаустовы.

«УМНЫЙ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ТАКИМ ТОЛЬКО С ОДНОЙ СТОРОНЫ»

Александр Васильевич, сын: «Отец есть отец. Родил он меня, воспитал он меня, научил многому, хотя непосредственно моей учебой не занимался: мол, садись, Саша, делай так, а так не делай. Нет, без объяснений воспитывал – собственным примером. Научил, прежде всего, отношению к делу. Если уж взялся, то будь добр!..»

Василий Алексеевич: «У каждого человека на каждом этапе жизни должна быть цель. Своя, четкая, серьезная. В десятикратном размере это требование относится к руководителю. И за достижение этой цели он должен нести ответственность – перед страной, перед подчиненными. Но прежде всего – перед самим собой. Если, конечно, совесть есть.

Александр Васильевич, сын: „С детских лет наблюдал его производственную деятельность: в Ярославле, потом в Москве – в министерстве, потом на „КАМАЗе“. Времени у него просто не хватало, особенно на „КАМАЗе“, где рабочий день длился 12–14 часов, и все субботы рабочие. Конечно, ради дела жертвовал временем для дома, для семьи – как и многие другие в те годы...

Но и семью создал, я считаю, хорошую, настоящую, редкую по нынешним временам. Они с мамой, как я себя помню, всегда любили друг друга. Мне, между прочим, уже 52 года . А они сейчас еще больше любят. Он маму, Нину Васильевну, любит, я бы сказал, трепетно, с максимальной заботой.

Вера Викторовна, невестка: „Умный. Умный не может быть таким только с одной стороны. Он всегда очень разумно строил взаимоотношения в семье. А его биография – просто потрясающа! В 30 лет – директор серьезного завода, который он сам и создал. Он всего сам, как говорится, своим горбом достигал. Таких, кажется, и нет уже“.

Василий Алексеевич: „Руководитель не должен называться заместителем. Конечно, в молодые годы ему так или иначе придется пройтись по всем ступеням служебной лестницы. Но дальше если руководитель, то только первый – в его руках цель, пути ее достижения, кадры, ответственность.

Я скажу так: способность руководить – природный дар. К примеру, от природы аналитический склад ума. Многие руководители видят последствия определенных причин, но докопаться до этих причин не умеют: не дано.

У нас руководители в стране были чаще администраторами: „Давай! План – закон! Приказываю!.. Где твоя рабочая совесть?!“ – и прочее. Подчиненные побаиваются такого директора. А чтобы тебя не боялись, а уважали, к людям надо относиться по-человечески, строить свои производственные взаимоотношения на равных – и, главное, на основе аналитического анализа. Глубокого анализа.

Не умеет человек руководить данным делом, не подходит – его и ставить не надо. Закончится плачевно для предприятия, да и для него самого трагедией – если, конечно, человек совестливый... Я про совесть говорил уже, повторюсь – ну как без нее?»

Анна Александровна, внучка: «Нас с сестрой всегда любил и любит. Естественно, баловал – родной дед. Всегда самое лучшее – внучкам. Всегда вставал на защиту, если нас родители ругали, и не просто защищал – аргументировал.

Нина Александровна, внучка: „Объективно, со стороны, про Василия Алексеевича говорить мне трудно: всегда смотрела на него глазами внучки. Но, безусловно, сколько себя помню, дедушка для меня был самым умным человеком на свете.

Фото: ©В. Литвинов, РИА «Новости»

«НЕ ДОВЕРЯЕШЬ ФАУСТОВУ – НЕЧЕГО БЫЛО НАЗНАЧАТЬ!»

Василий Алексеевич: «Я на КАМАЗ пришел из Министерства автомобильной промышленности СССР (к слову, и Васильев Лев Борисович пришел первым генеральным директором автогиганта из того же министерства). Так что с министром Виктором Николаевичем Поляковымв Москве мы под одной крышей, в министерстве, 6 лет проработали. Он и в моем назначении на КАМАЗ, естественно, участвовал. И когда я уехал в Челны – казалось бы, между нами должно было быть полное понимание.

На практике оказалось сложнее. Сложность, прежде всего, возникла в кадровом вопросе. До меня был заведен порядок: директоров заводов на КАМАЗе назначали одновременно и Васильев, и Поляков – своими приказами. Я же, зная устав „Камского производственного объединения по производству большегрузных автомобилей“, заявил своему министру: „Виктор Николаевич, вы, пожалуйста, от директоров заводов уходите. Вместе со своими партийной и профсоюзной организациями. Я сам буду решать!“ И стал решать сам.

Иногда он не был согласен с теми структурными изменениями, которые я проводил. Но я проводил. Так что не всегда была у нас дружба...

А потом, представьте: я – генеральный директор, а Виктор Николаевич каждую неделю приезжает в командировку на КАМАЗ. Я понимаю – можно приехать раз в месяц, раз в три месяца. Но – каждую неделю? Отвлекать меня?

Приезжал в пятницу, надо его встречать, надо водить по заводам, надо то, надо другое – зачем? Не доверяешь Фаустову – нечего было назначать! Я говорю: „Прекращайте поездки, я буду сам работать“. И „отрубил“ ему эти поездки.

„ДЕДУШКА И БАБУШКА – ЭТО ТОЖЕ ПРОФЕССИИ“

Алексей Васильевич, сын: „Вот такой случай из детства. Я младше брата Саши на шесть лет: 1961 года рождения, и в начале 70-х учился в школе, в средних классах. Жили мы в Сокольниках (я и теперь с семьей там живу), а отец уже несколько лет работал в Министерстве автомобильной промышленности СССР – то ли еще двигателями занимался, то ли был главным технологом.

Над нашим классом шефствовал какой-то НИИ из Сокольников, было тогда шефство в моде, и пригласили они нас к себе. Мы им – концерт, они чаем поят, и как бы задушевные разговоры ведут: как учишься, кто твои родители?.. Я говорю: „Мой родитель – Фаустов, работает в министерстве автомобильной промышленности“. Сказал – и вдруг почувствовал особый интерес к своей персоне: подошло несколько шефов: „Фаустов? Василий Алексеевич?“ „Да, – отвечаю, – Василий Алексеевич“. – „Твой отец?“ – „А чей же?“ Мы еще поговорили, и шефы мне сказали на прощание: „Ты можешь гордиться своим отцом“.

Оказалось, НИИ был того же министерства, и отца в институте знали».

Александр Васильевич, сын: «У меня воспоминания о Ярославле – светлые, праздничные. Я частенько езжу туда вспоминать родину... Ну, демонстрация – либо 7 ноября, либо 1 мая: во главе колонны завода топливной аппаратуры идет отец, и я рядом с ним. Оркестр духовой, праздник!.. Но когда задумываюсь теперь – понимаю: светлые воспоминания могут быть, если нормально в семье. Если в семье светло, и добро кругом. Буду рад, если для моих дочерей их Ярославлем стала Москва».

Анна Александровна, внучка: «Мы с сестрой пошли по педагогической линии, и я как воспитатель убеждена: дедушка и бабушка – это тоже профессии.

Воспитание в нашей большой семье считаю правильным – пусть в чем-то и строгим. У нас главные – дедушка и отец. Мы всегда собираемся у дедушки за городом – внуки, правнук. С дедом интересно беседовать, он умный. Он всегда даст хороший совет – наш главный мозговой центр. Он много рассказывает: как был молодым, как с бабушкой познакомился. Они всегда отмечают не день, когда расписались, а когда встретились. У них хорошая обстановка: хочется встречаться, общаться».

Нина Васильевна, жена: «Мы в Ярославле познакомились, на каком-то вечере в Доме культуры. Сразу отметили друг друга. Влюбилась, переживала за него. А потом вышла замуж. Он мне предложил – я вышла. Мы все отпуска проводили только вместе. Спокойно мне с ним было. Очень быстро жизнь прошла и незаметно.

Василий Алексеевич: „Считаю работу и жизнь на КАМАЗе лучшим периодом моей жизни, потому что там в полной мере сумел проявить себя. Встречаясь теперь с камазовцами, говорю: „Дорогие мои камазовцы!“ Говорю так не ради красного словца, а потому что мне с этим коллективом приходилось решать и рядовые проблемы, и грандиозные. И это сроднило.

Василий Фаустов с супругой Ниной Васильевной

„ЗАВОД НЕ ВЫПОЛНЯЕТ ПЛАН, А РЕМОНТНИКИ ПОЛУЧАЮТ ПРЕМИЮ!“

Примеры? Когда я приехал на КАМАЗ, на всех заводах была централизованная система ремонта оборудования (она была, кажется, вазовская).

Такие камазовские заводы, как дизельный, агрегатный, имели численность работающих 18–25 тысяч. Вот на таких заводах была организована централизованная система ремонта оборудования.

Что это значит? Это значит, что были организованы цеха не только по капитальному ремонту, но и по текущему, и все получали поощрения в зависимости от выполнения своего цехового плана.

Прихожу на завод, смотрю: стоит линия (а там был очень высокий уровень автоматизации производства!) Спрашиваю мастера: „Что у тебя, дорогой, тут случилось?“ – „Да вот, стоим...“ – „Как так?“ – „А мы дали заявку“. То есть начальник участка дает заявку в цех по текущему ремонту, там формируют бригаду, бригада приходит, начинает ремонтировать. Смена заканчивается – бригада не закончила ремонт, но уходит по домам. Приходит вторая смена, начинают опять комплектовать бригаду, дальше ремонтировать. И, повторюсь, все ремонтники премию получали за свой план. А план составлял начальник цеха, ему, когда надо было – он его корректировал. И что получалось? Завод не выполняет план, а ремонтники получают премию!

Такая система была внедрена с доброго согласия и при поддержке руководства министерства. А я говорю: «Так не годится. Давайте мы цех распустим и ремонтников текущего обслуживания закрепим за цехами и участками завода. И пусть они работают в одной упряжке. Чтобы ремонтники переживали за выполнение заводского плана. Переживали и обеспечивали его выполнение».

Многие, естественно, возражали. В том числе почему-то и экономические службы КАМАЗа. Но я эту свою перестройку произвел.

И перестала голова болеть за ремонт оборудования. Перестала! Если вышел станок на коленчатом вале, а бригада обслуживает эту линию, она занимается ремонтом, пока станок не заработает, и никто домой не уйдет.

Пересмотрел я и бригадную систему организации труда. Берем линию коленчатого вала (она по длине составляла 170 метров), операции до термообработки и после термообработки, на выход. Бригада объединяла все: от первой операции до последней.

Говорю: так же нельзя! Как можно платить заработную плату работнику, который выполняет первую операцию, по тому объему, который сделан на последней? Он должен знать: обработал 180 валов – за 180 валов и получит. А там, может быть, эти валы пользователю сдадут сырыми... Бригада одна, а два мастера – мастер на сыром потоке и мастер на каленом потоке. Не годится.

Расчленил и сказал: вот этот участок одна бригада получает, а этот – другая! И все!

При прежней системе были и такие случаи: придет человек на первую операцию, смотрит – валы там, впереди, на конечных операциях, есть? Есть. Ну так я немножко подремлю. А если вдруг еще и с похмелья? Охотно подремлет!..»

Вера Викторовна, невестка: «Уж если кому-нибудь и ставить сегодня памятник в нашей семье – конечно, Нине Васильевне! С таким командиром столько лет управляться!

Нина Васильевна, жена: „За все годы нашей совместной жизни Вася меня ни разу не обидел“.

Василий Алексеевич: „В 1952 году я закончил Новочеркасский политехнический институт с отличием, мне предоставили право выбора – не по распределению, а по моему желанию. Я выбрал Ярославский автомобильный завод, где начал мастером в сложном пролете.

Через десять месяцев назначили начальником пролета. Это был крупный, сложный пролет, 300 работников. Тем не менее, я, похоже, неплохо руководил и через полтора года стал заместителем начальника цеха. По существу, это был не цех, а корпус – 2000 работающих. А дальше, в 1957-м, меня назначают заместителем главного инженера – главным технологом моего Ярославского автомобильного завода. Мы начинали освоение новых двигателей. Непростая была обстановка, но – справился.

Но вот в стране остро встал вопрос о топливной аппаратуре на дизельных двигателях. Ее в автомобилестроительной отрасли вообще не делали. И тогда наш совнархоз принимает решение: переориентировать один из ярославских заводов. Надо было его реконструировать, разработать технологию, построить новые корпуса – словом, организовать производство топливной аппаратуры. Очень сложное производство, исключительно сложное – там микроны, там даже нельзя говорить о погрешности в человеческий волос. Если вы возьмете деталь в руки, и на ней останутся потовые выделения – эта деталь между другими деталями не опускается.

Когда совнархоз принял решение о новой специализации завода, меня туда назначили директором. Это было в 1961 году. Директор Ярославского завода топливной аппаратуры... Специально делали эту аппаратуру для Ярославского моторного завода – 100 тысяч комплектов, и плюс еще запасные части – всего 120130 тысяч.

За шесть лет работы директором меня наградили орденом Знак Почета и пригласили на работу в Москву, в министерство. Я согласился».

Александр Васильевич, сын: «Отец в министерстве, до КАМАЗа, проработал 15 лет. Вот уж я насмотрелся, как пашет мой папа! Особенно когда он стал главным технологом министерства. Он, по сути дела, жил дома треть года: две трети проводил в командировках. Если где-то какой-то завод не выполняет план или какие-то проблемы возникают на производствах – давай, езжай. Как скорая помощь!.. Фаустов едет, поправляет. Красноярск, Брянск, тот же Ярославль. Сидел на заводах месяцами. Мы иногда с мамой ездили навещать его. Почему? Потому что плохо не видеть любимого человека подолгу.

И не надо было никаких слов, чтобы у меня, его сына, отложилось в голове, как надо заниматься делом, если ты им занимаешься. Уж конкретней воспитания быть не может».

Подготовил Михаил Бирин