Ришат Тухватуллин Ришат Тухватуллин: «Мы уже не можем, как раньше, приехать с двумя колонками и дать концерт»

«МЫ УЖЕ НЕ МОЖЕМ, КАК РАНЬШЕ, ПРИЕХАТЬ С ДВУМЯ КОЛОНКАМИ И ДАТЬ КОНЦЕРТ»

— Ришат, лето — это время отпусков для публики, московские артисты в основном гастролируют где-то ближе к теплым морям. А вы чем занимаетесь?

— У нас гастроли до мая, а летом я в основном отказываюсь от всех мероприятий, в том числе и от сборных концертов, корпоративов, работаю над новым материалом, над новой программой. Месяц отдыхаю, люблю отдыхать у себя в деревне. Потом два или два с половиной месяца работаю в студии. Затем с сентября новые туры.

— Это не слишком большая роскошь — позволить себе без гастрольной деятельности провести несколько месяцев? Это ведь прежде всего заработок.

— Мы работаем в году 8 - 9 месяцев и для отдыха тоже находим время. Если не отдыхать, то это сказывается и на песнях, и на голосе, это отражается буквально на всем. Поэтому отдых для меня очень важен.

— А ваши музыканты не ругаются, это ведь и их заработок?

— Они зарабатывают у нас достаточно. У нас на уме не только деньги. Если честно, сколько я зарабатываю, столько же вкладываю в бизнес. А это бизнес, шоу-бизнес. Вот сколько в этом году заработал, столько же обратно вложил и даже больше. Я работаю ради музыки, чтобы развивать ее, делать интереснее и интереснее. Мы уже не можем, как раньше, приехать с двумя колонками и дать концерт, нужен свет, декорации, а все это стоит больших денег. Хочу, чтобы зритель развивался вместе со мной.

— Сколько у вас бывает сольных концертов в год?

— 150 концертов. При этом у нас много аппаратуры, а ее установка занимает немало времени. Мы выезжаем ранним утром, весь день проводим на площадке, на которой даем концерт, настраиваемся, два часа выступаем, собираем все обратно, ночуем и утром выезжаем. И так каждый день в течение года. Да, это тяжело, но мне это нравится. Если бы не нравилось, это было бы невозможно выдержать.

«ЛИЧНО Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ВСЕ, ЧТО СВЯЗАНО СО МНОЙ, В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ОЗНАЧАЛО БЫ КАЧЕСТВО»

— Вы сказали, что сейчас работаете над новым материалом. А кто входит в вашу команду?

— У меня своя студия, там я работаю, записываюсь, делаю демоматериалы, затем мы с моей командой выбираем песни, подбираем к ним стихи. Это делают несколько человек, включая мою маму и моего хорошего друга Эмиля. В выборе текстов для композиций я советуюсь со своими друзьями, которые работают в этой сфере. А после выбора текста сам лично начинаю работать с песней дальше. Сотрудничаю исключительно с аражировщиками-профессионалами. У меня в Казани есть преданные друзья Марат Мухин и Айрат Шагитдинов — это самые известные, самые крутые аранжировщики в Татарстане. Больше таких я пока не знаю. Также ищу себе новых музыкантов, всегда в поиске.

— Вы так сразу заявили о своем очень серьезном отношении к выбору музыкального материала и не только к нему. Такое отношение к музыке, кажется, не слишком привычно для татарской эстрады...

— В человеке это либо есть, либо нет. Во мне эти качества есть с рождения, их я унаследовал от родителей. Я с детства на сцене, видел, как работают профессиональные музыканты и непрофессиональные. И конечно, всегда стремился попасть в их число. А там, где профессионалы, там лучшая аппаратура, которая требует больших вложений, чтобы был качественный звук. Немаловажную роль в отношении к работе играет и твое внутреннее состояние. Но вот само, скажем так, стремление к идеалу, наверное, дано Всевышним. Ведь не все хотят стремиться к этому идеалу. Лично я хочу, чтобы все, что связано со мной, в первую очередь означало бы качество. Что аранжировки, что записи, любой прописанный инструмент, любая композиция была качественной. Музыкантов в свою группу подбираю тоже с такими качествами — требовательных к себе.

— А вы уверены, что это надо зрителю? Получается, вам в какой-то степени приходится его воспитывать?

— Да, и это надо делать с умом. Потому что, если отступить от нашего национального колорита, уйти в современный московский стиль, татарский слушатель этого не воспримет. Никогда. Я лично хочу работать в своем национальном стиле, в моих песнях должен быть татарский колорит, и так будет. Наша публика не любит просто современные песни, пусть и на татарском языке, это не для них. Для них важнее душа. Когда в песне есть душа, когда песня сделана со вкусом, тогда ее воспринимают. И потихоньку в это надо вносить какие-то современные аранжировки, стиль и все остальное.

— Почему не воспринимаются современные песни?

— Не знаю почему. Мы в основном все выходцы из деревень, мы росли на песнях таких певцов, как Хайдар Бигичев, Ильхам Шакиров. Для меня они были и остаются кумирами, и я всегда стремлюсь достичь тех же вершин, что и они достигли. Хочется даже большего. Нашей публике нужна душа, она такова по своей природе. Есть такое слово у нас, определение — «мон». И если его нет в песне, нет души, то зрителю композиция не понравится. Да и в современной песне может быть мон. Например, есть такой молодой исполнитель Радик Юльякшин. Он привнес совершенно новый стиль в татарскую эстраду. И его также любят и слушают бабушки.

— У Юльякшина есть в песнях мон?

— Да, там есть свой мон. И в целом у Радика стиль своеобразный, мне он очень нравится. Мне нравится, когда человек работает, когда человек не смотрит ни на кого, никого не копирует. Он работает с тем, что ему дано, вот этот его тембр голоса весьма оригинально звучит, его приятно слушать.

«СЕЙЧАС ВЫПОЛНЯЮ ЭТУ ЖЕ ЗАДАЧУ, ЧТО И ОСТАЛЬНЫЕ АРТИСТЫ. ПРОСТО ОНИ ТАМ, А Я ТУТ И БЕЗ ПРЕЗИДЕНТА»

— Кто еще из вашего поколения исполнителей вам близок, кого считаете своими музыкальными соратниками на татарской эстраде?

— Мне нравятся Филюс Кагиров, Раяз Фасихов. Многие артисты по-своему интересны в собственном жанре. Мне интересен и Фирдус Тямаев, Данир Сабиров, очень нравится Гузель Уразова. Сложно кого-то выделить, ведь у каждого есть свои плюсы, они востребованы. Я многих слушаю, многих уважаю. Почтительно отношусь к артистам старшего поколения, тоже многому у них учусь, что-то перенимаю. Не хочу кого-то обидеть, назвав или не назвав того или иного певца, но я люблю слушать профессиональных исполнителей.

— Скажем так, не слишком интересных исполнителей на татарской эстраде много?

— Вообще, нас, артистов, очень много, конечно. Но нельзя забывать, что мы все через это прошли, через неприятие и нелюбовь публики, я в том числе. Но каждый человек развивается, ищет себя. Человек может измениться буквально за год, а артисты — это те же люди. Надо просто работать, стараться.

— Кстати, а ваш плотный гастрольный график не мешает вам участвовать в правительственных мероприятиях? И можно ли вас назвать «правительственным артистом»?

— Вот в этом году часто звонили, приглашали. Конечно же, для меня это очень важно, но я был на севере, в Нижневартовске, и никак не успевал приехать. У меня цепочка гастролей, эти выступления запланированы за год, билеты проданы, и я не могу своих зрителей обидеть. Других причин, по которым я бы отказался, нет. В первые годы также активно ездил на такие концерты, постоянно. Сейчас выполняю эту же задачу, что и остальные артисты. Просто они там, а я тут и без президента (смеется).

— Кто-то из первых лиц республики бывает на ваших концертах?

— Честно говоря, не знаю. Помню, Сакина ханум приходила на концерт. Мне вообще обычно не говорят, кто приходит на мои концерты.

— Не бывает так, что приходят в гримерку, жмут руку: «Ришат, вы наш любимый певец!..»

— Часто кто-то приходит. Но если знаю, что кто-то сидит в зале, я начинаю сразу переживать. И думаю, что лучше бы я не знал. Для меня они все зрители, они такие же люди и должны получить удовольствие.

«РИФАТ ФАТТАХОВ — ХОРОШИЙ ОРГАНИЗАТОР, ОН УМЕЕТ ВЫБИРАТЬ ЛУЧШИХ»

— Расскажите, как вы пришли к нынешним вершинам татарской эстрады...

— Я всегда участвовал в различных музыкальных конкурсах, в том числе телевизионных. А серьезная работа началась в 2008 году после участия в «Хрустальном соловье» в Уфе. Именно там меня заметили. Затем в 2011 году я приехал на фестиваль «Татар моны» в Казань, в котором одержал победу. Определенную роль для меня сыграл фонд имени Рашида Вагапова, фестиваль его имени. Рифат Фаттахов, его руководитель, тогда организовал мои первые гастроли, благодаря которым я и нашел своего зрителя.

— Вы продолжаете работать с Фаттаховым как с продюсером?

— Нет, контракт закончился, сейчас я работаю самостоятельно. Мы очень хорошо, по-человечески расстались. Были свои нюансы, конечно, но все мы люди, мы все своеобразны. Хочу сказать, что с моей стороны все было выполнено, все было сделано. И я до сих пор благодарен этому человеку, потому что именно он во многом мне помог.

Нужно признать, что Рифат Ахметович — хороший организатор, он умеет выбирать лучших. Филюс Кагиров, скажем так, его первая работа, очень удачная. И вообще, у него много молодых певцов, с которыми он работает. Советовать я, конечно, никому не могу, но все, кто хочет, могут попробовать себя в фестивале имени Вагапова.

Недавно Фаттахов организовывал в филармонии сольный концерт Ильгама Валиева — это профессиональный оперный певец, мы учились с ним в Уфимской государственной академии искусств имени Исмагилова на факультете сольного пения в классе профессора Сагитовой, и я многому научился у него. Организовать такого плана концерт с таким певцом не все могут в татарской культуре. Фаттахов видит и чувствует, что нужно нашей публике. Судя по отзывам, концерт прошел на ура.

— Сложно начинать самостоятельный профессиональный путь, будучи еще молодым?

— Я ведь с самого начала делал многое сам. Стиль одежды, песни, еще какие-то нюансы. Конечно, я научился многому при фонде Вагапова, но и туда я пришел не с пустыми руками. То есть все, ставшие популярными песни, у меня уже были. В прошлом году мы объездили всю Россию, все большие города — Москву, Петербург, были на Крайнем Севере и еще много где. И весьма успешно. Без сложностей не обходится, но и это мне очень нравится.

«ЕСЛИ ЧЕСТНО, Я СТАРАЮСЬ ОТКАЗЫВАТЬСЯ ОТ БАНКЕТОВ»

— Вы сказали добрые слова про Ильгама Валиева, Хайдар Бигичев — один из ваших кумиров. Это все люди, которые работали в оперном жанре. Каково ваше отношение к этому искусству?

— Опера — это тяжелое искусство, которому надо день и ночь учиться. Не всем даны такие голосовые возможности. Я замечательно отношусь к опере и хотел бы, чтобы у татарской культуры она развивалась еще больше. Почему? Выступая по всей России, я вижу, что татарская публика любит в основном народные песни, но хотелось бы, чтобы слушатель развивался — смотрел, слушал оперу. Это даже полезно. Да, его можно назвать самым сложным направлением. Но у каждого жанра есть свои сложности. Есть они и в моем жанре. Например, находить каждый год новые композиции нелегко. А в опере в большинстве своем исполняются уже написанные арии.

— А вам не поступали предложения участвовать в татарском мюзикле, например? Были попытки такие, к примеру, у того же композитора Эльмира Низамова.

— Нет, меня не приглашали, потому что я на гастролях целый год, у меня все расписано, для меня важен каждый концерт. Хотя такие проекты тоже были бы интересны, это что-то новое для меня. А развиваться я люблю и всегда готов это делать.

— Какую музыку вы слушаете или слушали сами?

— Я слушал практически все. Рок, поп-музыку, джаз, правда, немного, но слушал, все-таки в деревне это не самый популярный жанр. А вот когда уже начал учиться, там широко стал изучать и зарубежную музыку, и вообще разную музыку. Это было очень интересно.

— Если вас попросят составить список любимых музыкантов, кого туда включите?

— Мне очень нравится Лучано Паваротти, его отдача, тембр. Он мне ближе всех. Люблю Марио Ланца. Конечно, слушал и «Руки Вверх!», и «Иванушек». (Смеется.) Слушал «7Б», «Любэ»... У меня очень разносторонний вкус, я все могу послушать, проанализировать, понять и использовать в своей работе.

Однажды моя гримерка была рядом с гримеркой Николая Баскова, и я слушал, как он распевался. Доводилось быть в одной гримерке с Валерием Меладзе, с Григорием Лепсом. Безумно талантливые люди. И мне понравилось, что они также любят музыку, живут ею.

— А что вы делали в одной гримерке с ними?

— Это был большой корпоратив.

— Вообще, корпоративы в вашей работе какое место занимают? Есть мнение, что именно корпоративы — основной заработок татарского артиста, а отнюдь не сольные концерты. Это действительно так?

— Если честно, я работаю только концертами и стараюсь отказываться от банкетов. Почему? Мне не совсем это нравится, потому что даже такие выступления требуют сил, необходимо время для подготовки. Мне предлагают: «Ришат, давай приезжай, спой две песни и уедешь». Для меня это непросто. Нужно себя настроить, подготовиться, приехать, почувствовать этот коллектив, понравиться ему, выложиться. Не так все легко, как думают люди. И в большинстве случаев я отказываюсь от этих мероприятий. Но когда попросят по-хорошему, я могу согласиться.

— Вы такой идейный молодой человек, отказываетесь от легкого заработка. Наверное, директору непросто с вами работать?

— Мы с друзьями работаем как одна команда. Мой директор больше заботится о моем здоровье и творческом развитии, требует серьезного отношения к концертам. Поэтому на корпоративы времени остается мало.

— И, как можно понять, вы не любите участвовать в сборных концертах. Это тоже принципиальная позиция?

— Да, не люблю. Когда мне будет 45 - 50 лет, буду участвовать, а пока у меня есть свои концерты, и я рад этой возможности.

«НЕ ПЕВЕЦ ИДЕТ ЗА НАРОДОМ, А НАОБОРОТ»

— Общаясь с татарскими артистами, мы часто спрашиваем, есть ли лицо у нынешней татарской эстрады и что оно из себя представляет.

— Конечно же, у татарской эстрады есть свое лицо, оно всегда будет. Я скажу, каким, на мой взгляд, должно быть лицо татарской эстрады. Это образованный в музыкальном плане человек, у него должен быть большой багаж знаний, он должен вести народ. Не певец идет за народом, а наоборот. Певец играет очень большую роль для публики, он ее воспитывает. Это действительно сложная и ответственная работа. И я стараюсь к этому прийти. И вне сцены стараюсь быть примером для других: у меня режим, веду здоровый образ жизни, занимаюсь спортом. Ну и не пить, не курить — это само собой.

— Но другой артист скажет, что его единственная задача — это развлекать публику.

— Меня обучали очень грамотные педагоги, особенно в музыкальном училище. В академии я получил фундаментальное образование, причем не только в певческом плане. Я общительный, креативный человек. Может, поэтому мне и в жизни больше встречаются интеллигентные, образованные люди. Общаясь с ними, я учусь многому

— Значит, вы не согласны, что певец — это развлекательная работа?

— Нет. Это воспитательная деятельность, это работа с душами людей.

«НЕ ЛЮБЛЮ КОЛЛЕКТИВНЫЕ ЗАЯВКИ, ЛЮБЛЮ, КОГДА ВСЕ УХОДИТ С КАССЫ»

— Мы сейчас живем в тяжелое время: кризис, в мире все непросто складывается. Как-то на себе это ощущаете?

— Когда происходит кризис, случается и большой переворот. Но надо отметить, что наша публика не смотрит, кризис или не кризис, им все равно нужна музыка. У нас крепкий народ.

— Ваша основная концертная площадка в Казани?

— «УНИКС». Хотя мне очень нравится зал в филармонии имени Тукая, там такая аура. Но зал маленький...

— Сколько подряд аншлаговых концертов вы можете собрать в «УНИКСе»?

— Максмум три, наверное. Да больше мне и не надо. Знаете почему? Эти три концерта уже много на самом деле. Например, я не люблю собирать зрителей с организаций. Я всегда отказываюсь от этого. Мне предлагают, мол, давайте мы с организацией купим 100 билетов и т. д. Нет, не люблю коллективные заявки, люблю, когда все уходит с кассы. Аллага шокер, так и выходит. Наверное, если бы мы постарались, то и четвертый бы концерт продали, только я не хочу злоупотреблять. Лучше дать два концерта, но хороших. Как уже говорил, для меня важно качество. С нашей публикой мы не можем задрать цены, а другие залы, например «Пирамида», рассчитаны на федерального артиста, там аренда дорогая. Конечно, они более оснащенные... Но, несмотря на ни что, мы стараемся сделать лучший концерт.

— Кстати, а что за публика ходит на татарские концерты в Москве?

— Там своеобразная публика, и она меня хорошо приняла. Я езжу в Москву с большой ответственностью. Они в принципе видят всех российских артистов, но предпочитают прийти именно на татарский концерт. Когда они ценят твое искусство, значит, оно чего-то да стоит.

— Вообще, татары в разных точках России, которые собираются на концерты в Петербурге или в Тюмени, отличаются по предпочтениям?

— Отличаются, конечно. Чем они дальше, тем больше они скучают по этой музыке. Потому что не все артисты доезжают до них, не все могут позволить себе поехать туда и дать концерт. И в некоторых случаях мы даже даем «нулевые» мероприятия, без прибыли, чтобы просто отыграть концерт для татарских зрителей.

«ДА, ВСЕ РАВНО КОНЦЕРТ ВЫХОДИТ В МИНУС, ПУСКАЙ»

— В родную деревню часто ездите?

— Как появляется возможность. Я вот практически месяц там отдыхал.

— Вы там, наверное, большая звезда? Есть такая хрестоматийная история, скорее анекдот, когда Ильхам Шакиров, будучи молодым, но уже популярным, приехал к себе в деревню, а у него один бабай спрашивает: «Ну что, Ильхам, все поешь, работу так не нашел?» А вас на малой родине как встречают?

— (Смеется.) Знаете, если у артиста есть родина, это очень счастливый артист. Многие мои коллеги рассказывают при встрече, что их не приглашают в свой район или город выступать. Меня же приглашают на все праздники, когда я там, приглашают каждый день. Конечно, я с удовольствием общаюсь со своими земляками. Я горжусь ими. У меня и песня про деревню есть, моя мама сочинила слова к ней. Мне очень приятно, что ее слушают по всей стране. Даже из Америки пишут люди, что они из наших краев.

— С чем связано то, что некоторые артисты потеряли связь с родными краями?

— Не знаю, я не углублялся в этот вопрос.

— Но концерты дома вы даете регулярно или все-таки там исключительно отдыхаете?

— Я каждое лето провожу там концерт на открытом воздухе — уже пятый-шестой год. Помню, начинали с маленькой деревянной сцены, собралось человек 200 тогда. Сегодня же это масштабный концерт на нашей, скажем так, поляне, на которую приходят порядка 5 тысяч человек. Из Казани приезжают на газельках и на автобусах, из Уфы, из близлежащих населенных пунктов. У себя в Туймазах я даю по два концерта, а порой и по три.

— Это какой-то «Тухватуллин-фест» получается.

— Да. Каждый год в последнюю субботу июля, в этом году она выпадает на 30-е число, мы провожаем лето. Народ приходит со стульчиками, бабушкам и дедушкам скамейки готовим заранее.

— Вход платный?

— Мы ставим символическую цену. Потому что если ставить бесплатно, то и отношение будет другое. Да, все равно концерт выходит в минус, пускай. Главное, чтобы народу нравилось.

... «Смысл жизни в этом и заключается — жить и радоваться, добиваться чего-то, видеть счастье в своем окружении. Не надо представлять себе золотые горы»

«ЛЕТ В 45 - 50 ОСТАНОВЛЮСЬ И УЙДУ ОТ ВСЕГО ЭТОГО»

— Каким себя представляете в 50 лет?

— Пока я работаю, строю себе карьеру, строю свою жизнь. Лет в 45 - 50 остановлюсь и уйду от всего этого. Но к этому времени я должен себе что-то нажить, чтобы был свой дом, где мне будет уютно, а потом буду жить и радоваться.

— То есть после 50 собираетесь бездельничать?

— Не то чтобы бездельничать. Заниматься спортом, заниматься детьми. Это тоже серьезная задача, просто другая. Но можно уже будет чуть-чуть расслабиться.

— Ну вот у Салавата через несколько дней стартует 28-й концертный сезон...

— У меня другое видение на этот счет. Артист должен быть молодым, красивым на сцене. Я не знаю, как будет у меня, но надеюсь, что все сложится хорошо... В общем, до скольки лет будет голос звучать, до скольки буду хорошо выглядеть, так и буду петь. Если этого не будет, то я лучше сойду со сцены и буду заниматься другими делами.

— Чем еще кроме музыки смогли бы заниматься?

— Я делаю аранжировки. У меня есть два автобуса аппаратуры, которые я могу давать напрокат. Могу продюсировать молодых певцов, помогать им в творчестве. Куча дел — заниматься спортом, детьми, как я уже говорил. Смысл жизни в этом и заключается — жить и радоваться, добиваться чего-то, видеть счастье в своем окружении. Не надо представлять себе золотые горы.

— А вам никогда не говорили, что вы слишком серьезный для своего возраста?

— Говорили. Как уж по-другому? Никак. (Смеется.) Это же очень ответственная работа.