«Китайская угроза» для России

     Любой мало-мальски внимательный читатель и гражданин нашей необъятной и терзаемой недугами Родины легко заметил, что в последнее время официальные СМИ и, в особенности телевидение, равно как и различные политологические центры, начали энергично и разнообразно эксплуатировать тему "китайской угрозы" для России. На экранах появились глубокомысленные передачи о "желтом проникновении" в Сибирь и на Дальний Восток, относительно концентрации экономической мощи КНР и слабости позиций России на всем протяжении российско-китайской границы. Появился и целый вал исследований, которые настойчиво указывают на то, что России не справиться в одиночку и нужен западный, а точнее, "американский щит".

     Подобные "вбросы" не новы. Более того, здесь мы имеем дело с целенаправленной кампанией, которая четко связана с резким виражом команды Медведева в направлении "квази-союза с Вашингтоном". Напомним такую интересную историческую деталь, что еще в 1997 году на одной из конференций "Трехсторонней комиссии" в Португалии недоброй памяти Егор Тимурович в публичном выступлении на закрытой секции прямо обратился к американским генералам и дипломатам о "срочной необходимости ввести патрулирование американских подлодок и кораблей на Дальнем Востоке для защиты РФ от готовящейся китайской агрессии". Оставим на совести ушедшего безвременно Гайдара эти слова. Но и тогда, и сейчас они находятся в арсенале либерального лагеря, который и правит бал в значительной мере в Кремле. В настоящей же кампании, развернутой американскими клевретами в РФ (порой по чисто идеологическими мотивам, а порой и за деньги), мы имеем дело с масштабной внешнеполитической провокацией, направленной на стравливание именно России и Китая ради укрепления "нового мирового порядка" под эгидой все тех же финансовых монстров в Нью-Йорке, Вашингтоне и Лондоне. Замысел прост. Мировой финансовый кризис грозит перерасти в мировой коллапс, который сомнет американо-британскую гегемонию, — а значит, чтобы избежать этого развития событий, для ее сохранения необходимо готовить новое столкновение. В этом духе Китаю и китайским экспертам разъясняют, что G2, этот "глобальный кондоминимум", будет непосредственно управлять всем мировым развитием, а нашим "мальчишам-плохишам" впрямую подкидывают идею превращения России в переднюю линию западной обороны от "китайского красного монстра", не то коммунистического, не то просто — мирового гегемониста. И как следствие, для предотвращения реализации подобных замыслов особую важность приобретают прямые контакты российских и китайских политических деятелей, представителей общественности и в первую очередь — экспертов.

     ЦЕНТР МИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ ПЕРЕМЕЩАЕТСЯ В КИТАЙ

     Мир приближается к поворотному пункту в развитии человеческой цивилизации. Таким было общее заключение, которое сделали эксперты из различных стран на серии прошедших недавно в Пекине и Шанхае международных конференций по проблемам глобального развития и взаимодействия различных мировых центров. С китайской стороны организаторами этих международных встреч были такие влиятельные общественные центры как Китайский фонд внешнеполитических проблем и Шанхайский институт международных отношений.С российской — международный фонд "Диалог цивилизаций".

     Специалисты разных стран достаточно подробно и дотошно исследовали современный этап мирового экономического и политического кризиса, стараясь выработать общую точку зрения на происходящее и прояснить перспективы развития человечества. И, несомненно, на первый план дискуссии выходили вопросы ближайшего будущего — как пойдет кризис, какие ответные меры может принимать мировое сообщество или наоборот не в состоянии принять, как это показали последние встречи G8 и G20. Но об этом позже.

     Происходящие в последние годы обсуждения такого рода все более ярко и внятно показывают тотальное банкротство либеральной экономической мысли, не способной даже воспринять проблемы, стоящие перед современным миром. Фактически, в отличие от конференций организуемых преимущественно западными странами, здесь прозвучал конкретный материалистический анализ истоков и объективных параметров протекающего мирового финансового кризиса.

     Сейчас в Вашингтоне и во всех европейских столицах, включая, впрочем, и Москву по-прежнему доминирует так называемый "Вашингтонский консенсус", сформировавшийся в начале 80-х годов и полностью оформленный в конце 80-х. Он является общей установкой западных стран на предельную либерализацию всех экономик — на максимально развязывание частной инициативы, на максимальное освобождение бизнеса, на приватизацию всего, что шевелится, на снятие всех барьеров для бизнеса и на принудительное устранение государства из экономики в максимально возможных масштабах.

     По сути дела, это разрушение всех преград на пути экспансии крупнейших корпораций, на превращение их из национальных в глобальные.

     Именно в рамках "Вашингтонского консенсуса" шли, а в социально-экономической сфере идут и по сей день преобразования в России, несмотря на крупнейшие катастрофы и поражения, которые за последнее время потерпело это направление. Достаточно назвать и финансовый разлом 2008 года, и менее объемные кризисы 1997-1999 годов, не говоря уже о складывающихся итогах российских либеральных реформ.

     Именно "Вашингтонский консенсус" диктует социально-экономическую политику не только почти всего постсоветского пространства, но и почти всех неразвитых стран.

     Именно благодаря ему, собственно говоря, постсоветские государства впадают в отсталость и превращаются в недоразвитые придатки более мощных центров экономической силы…

     "Вашингтонский консенсус" полностью исчерпал себя еще во время глобального кризиса 1997-1999 годов, к которому он, собственно, и привел. Его порочность в том, что он не позволяет развиваться странам, которые менее развиты, чем Европа, Соединенные Штаты Америки и Япония, превращая их не более чем в источник ресурсов и рынок сбыта для глобальных корпораций.

     Именно поэтому мир отворачивается от либеральной экономической мысли, всё более полно сознавая, что она выродилась не более чем в обоснование нового глобального колониализма, банкротство которого происходит на наших глазах.

     Западные экономические конференции становятся все менее содержательными: из-за жесточайшего диктата пресловутой "политической корректности" на них зачастую просто не о чем говорить. Обсуждение мелких деталей интересно лишь для узких специалистов, а обсуждение фундаментальных вопросов развития на основе либеральной парадигмы попросту невозможно в силу её вопиющей неадекватности.

     В результате центр современной экономической мысли — пока на уровне международных дискуссий — постепенно перемещается на Восток, прежде всего в Китай. Страны, отказавшиеся от либерального подхода к выработке своей социально-экономической политики, демонстрируют весьма заметные на фоне остальных успехи. На постсоветском пространстве это модернизирующийся Казахстан и Белоруссия, при скудости своих ресурсов являющаяся нормальной цивилизованной страной, а не кусочком вымирающей Африки. За его пределами это Малайзия и, конечно, Китай, давший имя единственно адекватной в современных условиях модели развития.

     КИТАЙСКАЯ МОДЕЛЬ — КЛЮЧ К УСПЕХУ

     Стержнем китайской модели развития является жесткий государственный контроль за "командными высотами" экономики — в первую очередь ее финансовой системой и лишь затем за инфраструктурой и сырьевыми отраслями. Это обеспечивает эффективное развитие хозяйства в интересах общества в целом, а не отдельных фирм и спекулянтов.

     Китайская экономическая политика основана на идеях устойчивого развития (хотя этот термин практически не употребляется). Её ключевой постулат: денежная масса должна эмитироваться по потребностям не внешнего рынка, как предусматривает "Вашингтонский консенсус", а по потребностям исключительно национальной экономики.

     Государство же должно вмешиваться в хозяйственное развитие не только в качестве необходимого регулятора, но и в качестве непосредственного организатора развития. А отсюда и структурная специфика китайской экономики, когда ведущие сырьевые отрасли функционируют в виде крупнейших госкорпораций (самая большая компания в мире ныне Сайнопек, занимающаяся нефтью и газом), банковская же система сконцентрирована в пятерке крупнейших государственных банков. Сравните с Газпромом и дроблением российской нефтяной отрасли.

     Американская пропаганда старательно продвигает расистский по своей сути тезис о том, что китайская культура, являясь, по сути, культурой гениального по эффективности (что американцы скрепя сердце все же вынуждены признать) копирования, в сущности не способна к созданию ничего принципиально нового. Это-де обрекает Китай на стратегическое поражение в глобальной конкуренции и делает всякое долгосрочное сотрудничество с ним не только бессмысленным, но и смертельно опасным, как опасен всякий союз с заведомым неудачником.

     В этой пропаганде нет ничего принципиально нового: авторы данной статьи хорошо помнят, как настойчиво еще с 1992 года проповедовали американские "аналитики" и их либеральные подпевалы в Москве неизбежный, по их мнению, распад Китая. Зачем развивать отношения со страной, которая не сегодня-завтра рухнет? — вопрошали нас 18 лет назад не потому, что верили в это сами, а для того, чтобы не допустить стратегического союза наших двух стран.

     Эти планы провалились во всех отношениях, но сегодняшняя пропаганда якобы имеющейся неспособности китайцев к творчеству особенно забавно (да и цинично) выглядит на фоне высочайших достижений технического и общественного развития, впервые открытых именно китайской цивилизацией: от фарфора, компаса и ракет до бумажных денег.

     Весьма существенно, что китайское руководство хорошо понимает как необходимость, так и сложность перехода от массового копирования чужих технологий (пусть даже сопровождающегося их совершенствованием) к открытию качественно новых технологических принципов. Системная работа в этом направлении, масштабы которой неуклонно увеличиваются с каждым годом, началась более 10 лет назад. Тогда Китай, как пылесосом, стал собирать со всего мира (далеко не только из России, как у нас иногда думают) самых разнообразных специалистов, стремясь не только получить от них конкретные знания, но и перенять культуру создания нового.

     К настоящему времени нет однозначного ответа на вопрос о способности Китая преодолеть качественную ступень к открытию новых технологических принципов (на сегодня ее преодолели лишь США и Великобритания, да еще наша страна не до конца, несмотря на все усилия либерального руководства, покинула этот уровень). Однако настойчивые усилия и некоторые локальные технологические прорывы, совершенные Китаем (в частности, в рамках политики качественного технологического рывка, начатой как раз осенью 2008 года, в момент перехода глобального кризиса в открытую фазу), позволяют предположить, что в течение следующего десятилетия эта задача будет решена.

     Строго говоря, в Китае успешно построена усовершенствованная и приспособленная к рыночным условиям модель советской экономики. При этом китайцы творчески осмыслили особенности мировой финансовой и биржевой системы, и стали наиболее успешными в моделировании собственной валюты, которая изначально была введена на наиболее низкий обменный курс по сравнению с американским долларом.

     "Китайское чудо" вызвано тем, что его руководство смогло воплотить в жизнь примерно ту же политику, которую должен был (и вполне серьезно собирался!) взять на вооружение Советский Союз в начале 80-х годов. Удалось бы — вместо "китайской модели" и "китайского чуда" сегодня говорили бы "советская модель" и "советское чудо", а уровень развития нашей страны был бы намного выше китайского, ибо стартовые позиции несоизмеримы. Но даже развитие СССР годовыми темпами в 4%, как это было в первой половине 60-х, ставило бы нас на высочайшее место в мире. А что бы было, если не Гайдар и Чубайс определили по американской указке все важнейшие элементы экономической и финансовой политики, политики развала, а на ведущих государственных должностях были бы люди другого склада, патриотичные и высокоталантливые? А они есть у нас. Не будем их перечислять сейчас.

     Увы: в силу разных причин это не удалось. И сегодня стремительное возвышение и укрепление Китая вызывает вполне понятные опасения.

     ПОПЫТКИ РАЗРУШИТЬ ПАРТНЕРСТВО ТЩЕТНЫ

     Стремительно пустеющий, нищающий и скатывающийся едва ли не в хаос бунта Дальний Восток (в котором уже появились вполне реальные партизаны, вызвавшие бесхитростным лозунгом "Бей ментов" сочувствие едва ли не всей России) представляет собой все более зияющий вакуум по соседству со страной, численность безработных в которой почти вдвое превышает численность всего населения России. А легко вспомнить, что именно курс Гайдара-Чубайса с либерализацией цен и приватизацией сделал жизнь обычного русского гражданина в Сибири и на Дальнем Востоке практически невыносимой.

     Простое сопоставление строго логичной и созидательной политики китайского руководства, которое занимается не спекуляциями, а развитием своей страны, за коррупцию расстреливает, а не назначает на высокие должности, не уничтожает доставшуюся ему от предков единую энергосистему, а создает ее практически на пустом месте, — вызывает вполне понятный и обоснованный ужас у американских адептов.

     Развитие Китая — не только страшное обвинение в адрес российского руководства. Это еще и фактор страха: если сосед растет и крепнет, а твоя страна деградирует на глазах — опасения вполне понятны. Особенно если обратить внимание на практическое уничтожение российской армии, боеспособность которой существует, по-видимому, только в официальном бреду, — и на настоящее, а не фиктивное перевооружение армии китайской.

     Эти понятные страхи активно раздувают западные пропагандисты и российские либеральные подпевалы. Страх представителей развитых стран понятен: Россия остается стратегическим партнером Китая, что при всех рисках существенно повышает устойчивость обеих стран при любой интенсивности "глобальной турбулентности". Мир расходится на макрорегионы — и при продолжении жестко антироссийского курса Запада отталкиваемая от Европы Россия может перестать балансировать между двумя мирами и занять роль "надежного тыла" Китая. Это укрепит основного стратегического противника США — и, учитывая их собственные проблемы, может существенно ухудшить их положение.

     Поэтому подрыв российско-китайских отношений, возбуждение в России страха перед "желтой угрозой" и враждебности к Китаю представляется вполне логичным элементом глобальной конкуренции США против Китая.

     И мы видим, что эти настроения растут. И мы видим рост китайского влияния в России, подкрепляющий эти настроения.

     Однако китайское влияние в России всегда, практически при любых обстоятельствах будет слабее западного: так устроена наша цивилизация, наша культура. Кроме того, влияние США имеет тотально разрушительную силу для русского социума, внедряясь и меняя само "ядро" нашей цивилизации. И это ежедневно делается через американизированное телевидение, американизированное образование и, наконец, через государственное внедрение американских постулатов "политической корректности" и "толерантности", давно уже называемой в силу ее разлагающего влияния "толерастией". В то же самое время китайское влияние практически не затрагивает наших встроенных и имманентных нам цивилизационных характеристик. Недаром еще Александр Невский сделал выбор в пользу взаимодействия с Ордой в противовес европейской католической экспансии, — а близкие нам народы, сделавшие противоположный выбор, предпочтя союз с Западом (или оказавшиеся не в силах сопротивляться ему), утратили своеобразие и самостоятельность, а в ряде случаев и просто перестали существовать.

     Что же касается территориальной целостности России, говорить об угрозе китайской агрессии могут лишь люди, принципиально не желающие знать китайской культуры и современной китайской политики. Во-первых, традиционная ставка Китая состоит в движении на Юг. И это четко показывают как китайские эксперты, указывая на энергичные действия КНР по формированию совместной финансово-экономической зоны со странами АСЕАН, так и сама китайская политика, последовательно осуществляющаяся на протяжении последних 20 лет.

     Во-вторых, китайская стратегия заключается не в захвате, а в просачивании в направлении слабо контролируемых пространств. Китайская цивилизация не захватывает территории, а насыщает их собой и переваривает — причем многие страны Юго-Восточной Азии, экономики которых на 80% контролируются китайцами, сохраняют не только формальную, но и реальную независимость.

     В-третьих, для основной массы китайцев российская территория слишком холодна, чтобы быть привлекательной, а многие наши обычаи просто опасны. Достаточно сказать, что из-за относительной дороговизны водки в Китае китайцы не имеют привычки к крепкому алкоголю и в России зачастую просто спиваются, чего мы не видим из-за закрытости китайских сообществ.

     С точки же зрения стратегии Китай, по оценкам тех же китайских ученых и практических специалистов, прекрасно понимает хрупкость нынешней глобальной стабильности и поэтому максимально стремиться к сохранению нынешней расстановки мировых сил. Именно поэтому в партийных документах КПК была принята концепция "гармонизации внешних и внутренних отношений", чему и была посвящена значительная часть китайских выступлений. Это означает, что КНР будет максимально стремиться к сохранению и улучшению стабильных отношений с США, которые обеспечивают ежегодный приток долларовой массы в КНР порядка 250 млрд.долл. За что Китай и покупает долговых обязательств на 30-40 млрд. долл. в год, поддерживая дефицит американского государственного бюджета. Но подобная схема не может продолжаться бесконечно долго. И ее крушение оценивается как неизбежное, что повлечет свертывание китайского импорта и остановку огромного количества экспортно-ориентированных производств. А это безработица в объемах десятков, если не сотен миллионов и социальная напряженность, которая и так имеет место в Китае в значительных масштабах. Именно к этому критическому моменту готовятся в КНР и стремятся максимально расширить внутреннее производство, закладывая новые масштабные проекты прежде всего в инфраструктуре и фундаментальной науке.

     В китайской среде экспертов осознают и стратегическую важность России как "главного тыла" в предстоящем и неизбежном противостоянии с Америкой. Оно — утверждали китайские эксперты в кулуарах — уже идет полным ходом в региональных конфликтах и в попытках США окружить КНР сплошной стеной сдерживания. Однако главное противоречие в складывающихся отношениях между Пекином и Вашингтоном проявляется в идеологии: США четко делают недвусмысленную ставку на внедрение "оранжевой перестройки и гласности" в китайскую внутриполитическую систему. А опыт в этом отношении СССР и Горбачева хорошо усвоен китайскими стратегами. Расчленение Китая приведет к миллионным жертвам и отбрасыванию Китая с пика цивилизационных процессов во тьму архаики. Ведь любое ослабление централизованного политического контроля тут же повлечет за собой экономический сепаратизм и социальные взрывы небывалого масштаба.

     И последнее: по порядку, но не по важности. Китайское руководство прекрасно сознает, что любая попытка территориальной аннексии со стороны Китая обрушит и без того шаткое равновесие в мире, вызовет волну синофобии и нанесет самому Китаю ущерб, несопоставимый с ресурсами сколь угодно больших захваченных территорий.

     Поэтому до 2019 года (когда закончится очередной "большой цикл" развития Китая) реальной угрозы России с его стороны практически не существует.

     Потенциальные же опасности вызваны не силой или враждебными устремлениями Китая, но слабостью России и в первую очередь неадекватностью российского государства и его верхушки. Оздоровление нашего государства и общества, укрепив Россию, устранит и эти опасности, — хотя нам предстоит пройти еще долгий путь для того, чтобы доказать китайцам свое возвращение к нормальности от разрушительных либеральных реформ.

     Обоюдное понимание высокой вероятности этой перспективы существует как в России, так и в Китае, представляется гарантом действительно взаимовыгодного, несмотря на все многочисленные проблемы и инциденты, сотрудничества.