Виртуальный мир способен очень быстро материализоваться и вылиться в митинги или восстания

ЕСЛИ ЛЮДИ ПОЧУВСТВУЮТ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ ОТНОШЕНИЙ, НЕ СПАСЕТ ДАЖЕ ОТНОСИТЕЛЬНОЕ БЛАГОПОЛУЧИЕ. А ПОТОМУ ОБОГАЩЕНИЕ БОГАТЫХ ДОЛЖНО ОБОГАЩАТЬ ВСЕХ, А УСПЕХ КОЛЛЕКТИВА ОПРЕДЕЛЯТЬСЯ УСПЕХОМ КАЖДОГО

Современная система выборов при самой честной процедуре отражает только одну идентичность – гражданскую. Другие игнорируются или подавляются, как в случае с религиозными или этническими интересами. Однако современное общество порождает все большее разнообразие, а потому демократии все труднее выдержать напор тех сил, которые порождаются многообразием и представлены в обществе как меньшинства.

ОБЩЕСТВО ПЕРЕПОЛНЕНО БОЛЬШИМИ И МАЛЫМИ ПОТЕНЦИАЛЬНЫМИ КОНФЛИКТАМИ

Под древними избами, в красном углу,
Находят распятье, алтын и иглу -
Мужицкие Веды: мы распяты все,
На жернове - мельник, косарь - на косе,
И куплены медью из оси земной,
Расшиты же звездно Господней иглой.
Мы - кречетов стая, жар-птицы, орлы,
Нам явственны бури и вздохи метлы:
В метле есть душа - деревянный божок,
А в буре Илья - громогласный пророк…
У Божьей иглы не измерить ушка
Мелькает лишь нить - огневая река…
…Есть черные дни - перелет воронят,
То Бог за шитьем оглянулся назад -
И в душу народа вонзилась игла…
Нас манят в зенит городов купола,
В коврижных поморьях звенящий баркас
Сулится отплыть в горностаевый сказ,
И нож семьянина, ковригу деля,
Как вал ударяет о грудь корабля.
Ломоть черносошный - то парус, то руль,
Но зубы как чайки у Степ и Акуль -
Слетятся к обломкам и правят пиры…
Мы сеем и жнем до урочной поры,
Пока не привел к пестрядным берегам
Крылатых баркасов нетленный Адам. 

Николай Клюев. 1916 - 1918 

В обществе всегда существует конфликт интересов. Крупные предприятия пытаются проглотить более слабые; конкуренты пытаются уничтожить друг друга; а малый бизнес для защиты от «акул» капитализма призывает на помощь местную администрацию; власть, не уравновешенная оппозицией, жаждет выстроить вертикаль; а окрепшая оппозиция – свергнуть действующую власть и т.д. В рыночной экономике в принципе не может быть гармонии интересов. Рынок генерирует вражду, а не гармонию. Экономические интересы порождают различные политические предпочтения. Богатый бедного считает неудачником. Бедный богатого клянет за эксплуатацию или воровство. Простые граждане в чиновниках видят коррупционеров и бюрократов. Любой чиновник начинает задирать нос, как только садится в кресло. Ко всему этому можно добавить этнические и религиозные интересы, местнические настроения и т.д. Общество переполнено большими и малыми потенциальными конфликтами. Их не согласовать, если в республике не будет укрепляться идеология доминирования региональной идентичности. Когда интересы республики начнут доминировать, тогда выиграют все без исключения, даже самые богатые, просто они свою прибыль получат позже, если наберутся терпения.

Множество интересов порождается разделением труда, исполнением человеком различных ролей: мужа/жены, работника предприятия, члена партии, приверженца религии, члена спортивного клуба и т.д. Множество интересов со временем возрастает, их невозможно привести к общему знаменателю, хотя время от времени руководители страны пытаются сломать классовые различия, урбанизировать деревню или нивелировать этническое разнообразие, придумывая то «советский народ», то «российскую нацию». Как же создать гармонию интересов? Чьи призывы окажутся услышанными? А главное, благодаря какому принципу наступит гармония?

БЫЛО БЫ НЕРАЗУМНО ОТВЕРГАТЬ ДЕМОКРАТИЮ КАК ПРИНЦИП, НО И ДЛЯ ВОСТОРГОВ НЕТ ОСНОВАНИЙ

Запад уповает на демократию как адекватное отражение всех интересов. Прямые выборы по принципу «один человек – один голос», на первый взгляд, кажутся справедливыми, но такой принцип предполагает одномерного человека. Любая авторитарная власть хотела бы видеть перед собой предельно упрощенных индивидов. Однако в человеке соединяется целый веер идентичностей: этническая, религиозная, гражданская, корпоративная и т.д. Если многие из социальных ролей человека носят частный характер, то ряд наиболее важных из них собирает индивидов в сообщества, называемые народом, уммой, партией, что придает им политический характер. Современная система выборов при самой честной процедуре отражает только одну идентичность – гражданскую. Другие игнорируются или подавляются, как в случае с религиозными или этническими интересами. Только в Бельгии, наряду со всеобщими выборами, существует также голосование по этническому признаку, что связано с особенностями федеративного устройства. В принципе любая федерализация направлена на смягчение несправедливости прямых выборов. Об этом – отдельный разговор.

Современное общество стало машиной, порождающей все большее разнообразие, а потому демократии все труднее выдержать напор тех сил, которые порождаются многообразием и представлены в обществе как меньшинства. Было бы неразумно из-за этого отвергать демократию как принцип, но и для восторгов нет оснований. Приходится вновь признать справедливость известных слов сэра Уинстона Черчилля: «Демократия – это, конечно, самая плохая из всех политических систем, но все дело в том, что другие еще хуже». Менее известен другой афоризм Черчилля: «Демократия виновата, что на земле родился Иисус и родился Гитлер». Демократия легко может стать орудием против самой демократии. Отсюда вывод: демократия – всего лишь один из ряда механизмов, отражающих существующие интересы в обществе, она не может рассматриваться как панацея от социальных проблем и конечная цель идеологической деятельности.

НОВАЯ ПРОДУКЦИЯ КОМПАНИИ APPLE МОЖЕТ РАЗРУШИТЬ ЦЕЛЫЕ СЕКТОРЫ ЭКОНОМИКИ

Избранная власть далеко не всегда занимается гармонизацией интересов, поскольку часто строится по партийному принципу. При этом в полиэтническом государстве преобладающее большинство благодаря неизбежной победе на выборах имеет возможность подкрепить численное превосходство административным ресурсом, умножая таким образом изначальную несправедливость.

Традиционно под властью мы понимаем силовые, правительственные структуры, которые управляют гражданами. Эту власть нужно захватить и вести общество в правильном направлении. Вся политика и идеология строится вокруг этой простой формулы. Но некая общественная «власть» уже существует как практика, без вмешательства управляющих структур, например, в виде традиций и обычаев. Локальные сообщества существуют вопреки глобализации, которая не может стать новой идеологией, ибо она не предоставляет чувство коллективности, защищенности, она разрушает границы, а человек в принципе не может жить без ясных границ своего общежития. Сколько бы ни было у человека ролей, в какие бы группы он не входил, в каких бы коллективах ни работал, везде и всюду он должен знать те пределы, в которых живет данный коллектив и правила игры, которые создают солидарность. Для него коллективное сродни «божественному».

Современная власть идет по пути укрепления всей совокупности административных институтов и аппаратов, которые обеспечивают всеобщую систему господства, осуществляемого одной политической группой над другими. Обычно в этом случае идет игра словами суверенитет, легитимность, источник права, разделение властей и т.д. Все это придает наукообразный вид простой идее установления господства одних над другими, точно также, как экономисты с помощью сложных и запутанных графиков объясняют в политкорректной форме как одни грабят других. Система административного управления хорошо работала, пока общество было относительно простым, разделение труда не приобрело массовый и трудно предсказуемый характер, различные организации не приобрели динамику, ломающую столетние устои, причем так быстро, что все это трудно прогнозировать. Новая продукция компании Apple может разрушить целые секторы экономики, процветавшие последние десятилетия или даже весь ХХ век.

Сегодня специализация достигла не просто огромных масштабов, она поменяла иерархию ценностей, в результате чего некоторые профессии вышли за привычные рамки экономической сферы или чистой науки, они стали социально значимы. Никогда раньше ученые, тем более узких профессий не играли такой большой роли в обществе, как сегодня. Достаточно назвать ядерщиков, генетиков, конструкторов новой авиационной или электронной техники, IT-технологий, фармацевтов и т.д. Они оказывают кардинальное влияние на характер социальных процессов, становясь важнейшим элементом социальной системы. Вслед за усложнением общественной жизни дифференцируется и социальная структура. Забылось не только сословное деление общества, но и классы давно ушли в небытие, стали бессмыслицей понятия буржуазии и пролетариата, а интеллигенция давно специализировалась, превратившись в многочисленные корпорации производителей духовной продукции. Сегодня одна ведущая компания может играть большую роль, нежели целая социальная страта. Средства массовой информации стали не просто четвертой силой, но приобрели всепроникающий характер, они живут своей жизнью и все попытки государства взять под контроль информационные потоки разбиваются на разнообразие способов выражения общественного мнения. Новейшие социальные технологии дают невиданные возможности для организации общества, например, в виртуальные сообщества. Несмотря на свою кажущуюся эфемерность, виртуальный мир стал важным не только культурным, но и политическим фактором.

БЫЛЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ГОСПОДСТВЕ И ПОДЧИНЕНИИ ОСТАЛИСЬ ДАЛЕКО ПОЗАДИ

Итак, в обществе существуют, с одной стороны, традиционно сложившиеся социальные элементы, плохо поддающиеся модернизации. Нравится нам или нет, но традиция остается традицией и этот консервативный пласт никогда не исчезает, поскольку зачастую связан с глубинными понятиями человеческого существа – этничностью, религией, происхождением. С другой стороны, постоянно порождается стихийная автономность множества социальных ячеек различной направленности. Их можно определить как микроячейки общественной власти, поскольку они создают множественность социальных сил, которые внутренне присущи той области, где они осуществляются. Власть превращается в игру этих сил путем беспрерывных битв и столкновений. На этой почве возникает новая система отношений. Это хорошо видно на примере России 2000-х годов. Федеральная власть всех выстраивает по ранжиру, а множество криминальных сил и бизнес-структур легко размягчает, казалось бы, жесткую структуру, превращая стражей власти в коррупционеров. В то же время мы видим, что ясно выраженная стратегия может стать силой, способной достичь институциональной кристаллизации, как это произошло с идеей суверенитета Татарстана, которая стала путеводной звездой не только для законодательного органа и государственных структур, но и помогла найти свое место общественным силам.

Множественность центров притяжения может претендовать на понятие мозаики власти, ибо эти суб-сообщества не лишены собственной иерархии. В криминальных структурах они могут быть жесткими, в творческих коллективах – это, скорее, духовный авторитет, где-то они строятся вокруг общей кассы, у других мотивом выступает общий интерес, служение общей идее. Суть в том, что их внутренние властные отношения имманентно им присущи, а не детерминируются внешними источниками. Власть в современном обществе оказывается расщепленной между множеством «автономий», насколько они становятся эффективными, показывают социальные сети в интернете. Виртуальный мир способен очень быстро материализоваться и вылиться в митинги или восстания, которые уже потрясли множество стран. Иначе говоря, былые представления о господстве и подчинении остались далеко позади и доктрины «вертикали власти» перешли в сферу утопий или же используются в целях обогащения узкого круга свежеиспеченных олигархов.

Господствующей политической власти приходится иметь дело одновременно как с традициями, так и быстрым обновлением общества. В современном обществе не существует единого силового центра, нет единого финансового и духовного центра. Рациональность государственной или финансовой власти сохраняется в ограниченных пределах. В этих условиях возрастает значение идеологий, но не как пропаганды какого-либо субъекта, а идеологий как практик отношений, основанных на солидарности вокруг общих целей и интересов. Представления о классовой борьбе, доставшиеся нам от марксизма-ленинизма, не подтверждаются практикой. В сложно дифференцированном социальном организме трудно выделить, где буржуазия, а где пролетариат, как могут классы бороться друг с другом. Гораздо правдоподобнее сказать, что все в той или иной степени борются против всех. Там, где есть власть, есть и сопротивление, но не всегда это в виде противостояния правящей верхушке со стороны оппозиции, это может быть сопротивление социального «материала» в силу инерции традиций, плюрализму мнений, или в виде гонки за лидером. Власть может существовать лишь как функция множественности точек сопротивления. Эти точки сопротивления присутствуют повсюду в сети власти, как органическая часть существования власти. Администрации все сложнее выстраивать вертикаль.

ГОСУДАРСТВО РЕДКО БЫВАЕТ ОРИЕНТИРОВАННЫМ НА ОБЩУЮ ПОЛЬЗУ И ИНТЕРЕСЫ

Для гармонизации мозаики власти нужны инварианты, которые в хаосе находят упорядоченность или же хаос направляют в какую-то сторону, будь то созидательную или разрушительную. Это не может быть унификацией, но может быть генерализацией вокруг общих идей или символов. Государство основывается на институциональной интеграции отношений власти и идеологических установках, остальные центры власти могут воспользоваться собственными изобретениями или же опираться только на идейные основы. Вспомним слова Маркса об идеях, становящихся силой, когда они овладевают массами.

У государственных структур существует один недостаток, мешающий им стать генерализующей силой. Государство редко бывает ориентированным на общую пользу и интересы, поскольку изначально имеет некие политические предпочтения. Государственные органы со временем застывают в привычной форме и начинают отстаивать существующие отношения, удобные для самой государственной машины. Римская империя в период своего величия все рычаги управления сконцентрировала в городах в угоду незначительному меньшинству патрициев. Города приобрели государственное значение не столько как хозяйствующие и административные единицы, сколько как символы римской власти, и римляне начали их закладывать сотнями чуть не на краю пустыни, не задумываясь о том, смогут ли те когда-либо развиваться как естественные организмы. Их помпезность не соответствовала реальным функциям. В это время варвары, используя новые методы ведения войны и хозяйствования, проистекавшие из естественных причин, а не самолюбования, начали теснить границы империи, а затем ударили по сердцу империи – Риму. Данный поучительный пример подсказывает, что любое, даже процветающее, государство однажды застывает в своем великолепии, оставляя простор для множества более динамичных центров власти. В наши дни в России в условиях идеологического вакуума начали воспроизводить имперские символы, которые уже показали свою непригодность в 1917 году, когда горстка большевиков сумела подхватить валявшуюся на улицах власть. Уроки истории, похоже, не идут впрок.

СИСТЕМА ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЯ ДОЛЖНА ПООЩРЯТЬ УСПЕШНЫЕ ФОРМЫ ОРГАНИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ ЖИЗНИ

Поиск собственного татарстанского пути приводит к мысли о необходимости, с одной стороны, поддержания мозаики власти, как творческой и позитивной силы, как противодействия разрушительным политическим тенденциям, ведущим к «цветным революциям». С другой стороны, мозаика власти нуждается в идеологической генерализации, которая возникает не благодаря какой-то «национальной идее», а в результате гармонизации всех интересов вокруг региональной идентичности, выстраивания коллективного сознания, где все работают на общее благо. Это не может быть выражено простой формулой, но в основе будет лежать подчинение собственного успеха коллективным интересам.

В условиях всеобщей конкуренции трудно навязать понимание верховенства общих интересов над частными, тем не менее любой карьерный успех ставит вопрос о соотношении личного и всеобщего благополучия. Правы трудолюбивые и успешные люди, считающие, что не нужно кормить бездельников. Но это не может стать основанием для пренебрежения общими интересами. Из этого противоречия есть только один выход – не обязательно результатами своего труда делиться с бездельниками, система перераспределения должна поощрять успешные формы организации социальной жизни. Забота о коллективной солидарности – лучшая гарантия безопасности частного бизнеса и личной карьеры. Надо помнить, что чувство справедливости в людях всегда сильнее всех остальных норм, а потому в любом успехе должна быть обозначена коллективная составляющая. Пока люди верят в справедливость отношений, они будут эффективно работать и на личное и на общее благо. Если же они почувствуют несправедливость отношений, не спасет даже относительное благополучие. А потому обогащение богатых должно обогащать всех, а успех коллектива определяться успехом каждого.

О время, Единственный путь от одной удаленной точки к другой.
Будь на то моя власть, я заставил бы сразу
Изменить людские сердца и тогда осталось бы в мире
Только то, что прекрасно. 

Вместо опущенных глаз молитв бормотанья,
Вместо отчаянья и покаянья были бы всюду
Дароносицы чаши-ковчеги,
Которые вдруг засверкали б в глубинах мечтаний,
Подобно богам античным,
Чья роль как бы она ни была поэтична,
Сыграна почти до конца. 

Будь на то моя власть, я скупил бы всех птиц,
Посаженных в клетку, я бы выпустил их на свободу.
И радуясь стал бы смотреть как они улетают,
Не имея при этом никакого понятия

О добродетели, именуемой благодарностью,
Если только она не от сердца. 

Гийом Апполинер. «Будь на то моя власть».

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции